- В прессе появилась информация, что в целях экономии государство может заморозить пенсии. Министры ее опровергли. Неужели такой вариант даже в теории не рассматривали, а журналисты все выдумали?

- В этой статье было объединено две вещи. С одной стороны, идея не входящей в парламент Партии правых, а с другой стороны, то, что мы действительно проводим ревизию бюджета, где для получения общей картины просматриваются все наши расходы. И Министерство социальных дел, к юрисдикции которого относятся пенсии, находится сейчас в процессе ревизии бюджета. Это означает, что проверяются все расходы, но не означает того, что конкретно по всем будут приниматься политические решения. Я хочу подчеркнуть, что мы не обсуждали в правительстве изменение порядка индексации пенсий и уменьшения размера пенсий. Пенсии будут подниматься и в следующие годы, наши пенсионеры были в очень плохом положении, но в последние годы мы сумели сократить эту разницу в доходах и вывести из бедности многих пенсионеров.

- А если представить, что в этом году индексации не было бы, сколько это дало бы госбюджету?

- Общий размер индексации пенсий в этом году составил 320 миллионов, это действительно большие деньги. Но если подумать, что от автомобильного налога поступит 260 миллионов или 230 миллионов евро…

- А сейчас правительство не может договориться о том, чтобы найти 175 миллионов…

- Это негативный дополнительный бюджет, то есть бюджет, относящийся к этому году. Автомобильный налог и остальное относится уже к бюджету следующего года. Эти 175 миллионов надо найти ввиду не очень хорошего положения нашей экономики, поступления налогов были не очень хорошими, это значит, что мы должны делать негативный дополнительный бюджет. Негативный бюджет означает, что у всех будут сокращены денежные средства и деньги никуда добавляться не будут.

- Но правительство до сих пор так и не пришло к консенсусу, потому что есть в кабинете министров те, кто считает иначе.

- Это прелести нашей избирательной системы. У нас никогда не было такой партии, которая бы выиграла абсолютным большинством. Это значит, что у нас коалиционное правительство и для достижения соглашений надо приходить к компромиссам, поскольку у всех разные политические направления и решения. Мы обсуждали на совещании с министрами план по дополнительному бюджету. У министров были разные вопросы касательно их сфер. Но мы обсудили все эти темы и, надеюсь, придем к решению и относительно общей картины.

- А что будет с так называемой родительской зарплатой? Была информация, что могут или сократить срок выплаты, или снизить верхний предел? Сколько это могло бы принести денег в бюджет?

- Это опять же тот момент, который был согласован в программе действий правительства, — пересмотреть все семейные и детские пособия, чтобы понять, что работает, а что нет. Сейчас Эстония является одной из наиболее поддерживающих семьи стран в Европе. Иными словами, денежные пособия очень доступны, актуализированы. Тем не менее, рождаемость у нас падает. Вопрос в том, что реально работает, а что нет. Конечно, падение рождаемости является общеевропейской проблемой. Но чтобы усовершенствовать имеющуюся систему, которая поддержит наилучшим возможным образом планирование семьи, а также совмещение семьи и работы, финансовое положение, благополучие детей, Министерство социальных дел составляет полный анализ семейных пособий и родительских компенсаций, который должен быть готов к октябрю 2024 года. До того, пока у нас не будет готов полный анализ, мы не сможем ничего сказать. Но опять же, это анализ экспертов, а политические решения на основе этого все же должно будет принимать правительство.

- Другими словами: сейчас ничего нельзя исключать, но и ни о чем нельзя говорить как о решенном?

- Мы будем работать над бюджетом в августе, государственную бюджетную стратегию мы также делаем в августе. Но поскольку мы хотим решить эту сложную задачу, то мы каждый месяц проводим собрания, чтобы небольшими шагами ближе подойти к общей картине. Но в стратегии бюджета есть разные годы, мы должны это учитывать. В 2024 году наша экономика не восстановилась, и это ставит нам определенные ограничения в 2025 году. Если в 2025 году предусматривается автомобильный налог, который является совершенно новым налогом, то дополнительно повысить налоги к 2025 году с учетом экономической ситуации у нас просто нет возможности.

- Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) и Международный валютный фонд рекомендовали Эстонии ввести налог на недвижимость. Выступая в парламенте, вы сказали, что новых налогов на недвижимость (имущество) не планируется. А как вы объясняете это международным организациям: почему игнорируются их советы?

- Рекомендации – это рекомендации, они не обязательны к исполнению. Действительно, ОЭСР и МВФ рекомендуют Эстонии пересмотреть расходы и нарастить налоговые доходы. ОЭСР рекомендовала налог на моторно-транспортные средства, которого у нас не было, также ОЭСР рекомендует налогообложение сладких напитков, что мы тоже делаем. Они действительно рекомендовали ввести и налог на недвижимость. Один урок, который мы сейчас извлекаем, заключается в том, что введение новых налогов значительно больнее сказывается на людях, чем повышение имеющихся. Если вспомнить, как прошли реформы по подоходному налогу и налогу с оборота в сравнении с автомобильным налогом, который обсуждается уже год, то понятно, что общество принимало их по-разному.

Земельный налог является единственным в Эстонии действующим налогом на имущество. К примеру, влиятельный американский аналитический центр Tax Foundation, который 10 лет подряд объявлял эстонскую налоговую систему одной из лучших в мире, одной из наших сильных сторон называл то, что у нас нет сложной системы налогообложения недвижимости, а есть только земельный налог, который основан исключительно на стоимости земли. Бремя земельного налога, или налога на имущество, в Эстонии очень маленькое. В 2000 году налоговое бремя было 0,39%, в 2022 году – 0,16% от ВВП. Это меньше, чем в Латвии и Литве. Это меньше и по сравнению с остальными странами ОЭСР. Но закон о земельном налоге мы изменили, чтобы обеспечить местным самоуправлениям больше финансовой автономии. Каждое местное самоуправление сможет принять решение, кому оно будет предоставлять освобождение от земельного налога, а кому нет, и в какой степени оно увеличит земельный налог.

- Земельный налог и есть отчасти налог на недвижимость. И если говорить о том изменении, что вы упомянули, то самоуправления действительно получили возможность распоряжаться ставкой самостоятельно, и в будущем ее можно будет повышать фактически два раза в год.

- Это не совсем верно, ведь местные самоуправления также были избраны путем демократических выборов. Местные самоуправления очень заинтересованы в том, что о них будут думать местные жители. Я не знаю ни одного местного самоуправления, которое станет так поднимать этот налог, поскольку в следующий раз сделавших такое просто не переизберут. Я недавно посетила одно самоуправление, где мэр города сообщил, что они непременно оставят освобождение от налогообложения земли под дом. Желающих принимать непопулярные решения не так уж и много.

- Вы сказали, что вводить новые налоги сложнее, чем повышать уже существующие. Но у нас же сейчас вовсю говорят о необходимости ввести налог на оборону.

- Во-первых, чтобы всем было понятно: государственную оборону нельзя обложить налогом. Облагать налогом можно три вещи. Первое – это потребление, второе – доходы, третье – имущество. Даже если мы называем это налогом на государственную оборону, это все равно должно быть повышением налога в одной из этих категорий или комбинацией из вышеупомянутых. Мы обсуждали повышение подоходного налога, до этого обдумывали отказ от не облагаемого налогом минимума для всех, поскольку оборона важна для всех. Но я не верю, что это пройдет менее болезненно, даже если назвать это налогом на оборону. Ясно то, что в 2025 году мы не сможем этого сделать, просто по той причине, что в Законе о налогообложении у нас предусмотрено, что решения об изменении налогов должны приниматься как минимум за шесть месяцев до их вступления в силу. Это рекомендуемый срок, но мы хотим его придерживаться. То есть в январе 2025 года этого сделать нельзя. Однако обсуждение в рамках бюджета и бюджетной стратегии идет.

- Послы стран Европейского союза согласовали проект, описывающий гарантии безопасности для Украины, сообщает немецкая газета Welt, которая ознакомилась с документом. Отмечается, что проект обозначен как "конфиденциальный". Что это за документ, что он даст?

- Я, если честно, сама эту статью не читала, мне дали перевод с немецкого. Но мне кажется, что здесь объединены две темы. Первая касается гарантий безопасности, а вторая – обучения украинских подразделений. И, наверное, нет смысла строить предположения, о чем же там на самом деле идет речь. Что касается договоров о гарантиях безопасности, то о них мы договорились на встрече на высшем уровне в Вильнюсе, где члены "Большой семерки" и другие страны решили заключить с Украиной договоры о гарантиях обеспечения безопасности. Мы также обсуждали такое соглашение, хотя в международном понимании это не соглашение, а протокол о намерениях. Его цель — оказание Украине военной помощи. Все международные соглашения должны быть ратифицированы в Рийгикогу, но протокол о добрых намерениях не связывает нас, это скорее выражение политической воли.

- Welt утверждает, что договор исключает прямое участие солдат ЕС в боевых действиях против России.

- Я как раз и говорю о том, что, как мне кажется, здесь перепутаны две вещи. Соглашения о гарантиях безопасности заключаются каждой страной отдельно. То, что одна страна обещает или не обещает, является решением конкретной страны. Но что касается, допустим, отправки инструкторов в Украину, то тут каждое государство тоже принимает решение отдельно. Да, эти дискуссии идут, но нам нет смысла объявлять обо всем, что мы не будем делать, по той причине, что и Россия читает новости. Я бы сказала, что нам самим всегда приходилось угадывать, что Россия сделает дальше. Будет неплохо, если и они для разнообразия будут гадать, каким будет наш следующий шаг. Но в конечном итоге это выбор каждого члена НАТО, каждой демократической страны.

- Итальянское издание Corriere della Sera утверждает, что на предстоящем в июле саммите НАТО собираются прописать в декларации отказ от отправки войск в Украину. Что вам об этом известно?

- Работа с декларацией только начнется на предстоящей встрече на высшем уровне. У нас нет ее текста и заранее комментировать ее содержание смысла нет. За столом будут сидеть 32 страны, и если все будут вносить изменения, то работа будет продолжаться до последнего момента. Например, так было на саммите НАТО в Вильнюсе, где на самом деле до последнего момента текст все еще дописывали.

- А каковы ваши ожидания от предстоящего в середине июня саммита мира в Швейцарии? Вы же поедете на него представлять Эстонию?

- Да, я. Я поеду представлять Эстонию, и действительно этот саммит мира был желанием Украины, они хотели, чтобы он охватывал широкий спектр стран, чтобы там было много представителей высшего уровня из разных государств. Мы поддерживаем мирный план Украины. Есть риск, что если соберется много стран, то полная картина может размыться, там будут представлены и другие мирные планы, Китай ведь тоже представил свой план, и так далее. Я не знаю, что на самом деле из этого выйдет. Но этого хотят украинцы, и они хотят чтобы мы тоже там были. Для нас важно, чтобы саммит никак не разбавил принципы жизнеспособного и справедливого мира. Эти принципы заключаются в том, что границы Европы не должны измениться в результате агрессии, то есть принцип территориальной целостности и суверенитета должен соблюдаться, а также в том, что преступления должны быть наказаны, что тоже для нас очень важно, ущерб должен быть возмещен. Европейский союз и НАТО являются столпами безопасности Европы, это также важно.

- Раз уж мы заговорили о компенсации ущерба… Эстония стала первой страной в мире, принявшей закон, который позволяет использовать замороженные российские активы для помощи Украине. Есть ли представление о том, как это будет делаться? Когда от записанного в законе приступят к реальным делам?

- Во-первых, я рада, что Рийгикогу принял этот закон. На самом деле на нас смотрят, и другие этого очень ждали, чтобы также был пример и для Европы. Конечно, президент должен решить, провозгласит ли он этот закон. Мы надеемся, что он его объявит. На европейском уровне мы также продвинулись на шаг вперед. И то, что прибыль от замороженных активов в Европе можно использовать во благо Украине, является первым шагом, но, несомненно, этого недостаточно. Поскольку налогоплательщики крупных стран скоро начнут задавать вопросы, почему они должны платить за ущерб, который не они причиняют.

Обсуждались разные системы, принцип действия нашей таков, что нам известен ущерб, причиненный Россией Украине, он задокументирован в Гааге, с конкретными цифрами, с другой стороны, мы знаем, сколько стоят замороженные активы России. У России есть правомерное требование к нам равное стоимости этих активов, а у Украины есть требование к России. Если произвести взаимный зачет этих двух требований, то мы сможем отдать эту долю Украине, а если от нее что-то останется, то Россия позднее сможет потребовать это вернуть, когда возместит ущерб Украине.

- На генеральной ассамблее ООН Эстония проголосовала за резолюцию по палестинскому вопросу. Среди прочего в ней прозвучал призыв предоставить Палестине статус полноправного члена ООН. Почему наша страна выступила с другой позицией, нежели наши основные военные союзники и большинство соседних стран (США, Германия, Латвия, Финляндия, Швеция, Великобритания, Украина)?

- Все же 143 члена ООН поддержали резолюцию. И Эстония вместе с другими странами Европы постоянно поддерживала стратегию двух государств при решении этого вопроса. И наш голос указывает на постоянство нашей политики. Геополитическая ситуация изменилась, нам все сложнее на глобальном уровне убеждать страны поддерживать Украину. И это решение не означает признания Палентины, оно дает ей больше веса в ООН, что, в свою очередь, придает больший вес решению конфликта, подразумевающему сосуществование двух государств на равных основаниях.

Это очень важно для укрепления нашего сотрудничества с глобальными партнерами. Для нас важно, чтобы для кризиса на Ближнем Востоке было найдено быстрое решение, чтобы этот кризис не отвлекал внимания от очень важных для нас очагов кризисов, то есть от войны между Украиной и Россией. Это логичный шаг для лучшего вовлечения Палестины в работу ООН, это не означает признания, признание является совершенно отдельным решением, которого мы не принимали. Вы перечислили тех, кто воздержался. На самом деле воздержалось 25 стран мира, 143 проголосовало за и против было девять стран. Поэтому мы все же были вместе с мировым большинством.

- Лидер Isamaa Урмас Рейнсалу утверждает, что вы проявили тут особую активность, лично контактируя с правительствами Латвии, Литвы, Финляндии и Швеции и убеждая их проголосовать за резолюцию. Это так?

- Урмас Рейнсалу очень хорошо знает, что мы не комментируем свои беседы с руководителями других стран. Ведь ясно, что мы общаемся друг с другом, мы сообщаем о своих позициях, и это общение постоянно. Общение происходило на разных уровнях.

- Насколько вас взволновало покушение на премьер-министра Словакии? Были ли пересмотрены меры охраны первых лиц нашего государства, в частности премьер-министра?

- Несомненно, такое нападение, причем в отношении избранного демократическим путем лидера, в демократическом обществе крайне шокирует. Но я в точности не знаю тех мер, с помощью которых меня охраняют, это знают те люди, которые окружают меня.

- То есть вы не заметили, что вокруг вас стало больше телохранителей?

- Нет-нет-нет, я точно не заметила. Хотя мне недавно было смешно, когда я ходила к своим бывшим коллегам в адвокатское бюро, мне показалось, что вокруг меня как-то очень много охранников, хотя они утверждали, что все как обычно. Я сказала, что здесь мои друзья, коллеги, мне здесь никто не угрожает. Но на самом деле это, конечно, не шутка. Этим вопросом занимается полиция, и это они разрабатывают тактику. Но я не заметила, чтобы что-то изменилось.

- Государственный суд в качестве первичной правовой защиты разрешил зарегистрировать всех девятерых кандидатов от Партии зеленых, несмотря на то, что изначально зеленые смогли внесли залог только за двух человек. Почему вообще такой большой залог (4100 евро)? Он и правда чуть ли не самый высокий в ЕС. Какие цели он преследует?

- Во-первых, судебное разбирательство еще не окончено, Государственный суд обеспечил первичную правовую защиту, поскольку иначе выборы бы просто прошли. Несомненно, мы будем ждать, что об этом скажет Госсуд. Размер денежного залога в 2002 году выносился на отдельное голосование ввиду предложения об изменении, и Рийгикогу поддержал этот размер 57 голосами "за" при трех "против". Этот залог действовал с 2004 года. Было интересно читать, что на самом деле всевозможные организации, которые оценивали наши выборы, никогда не отмечали это как какую-то нашу проблему. Международные стандарты, европейская судебная практика по правам человека позволяют требовать этот денежный залог с условием того, что он будет пропорциональным. До сих пор международные организации и миссии наблюдателей не делали критичных замечаний относительно размера денежного залога.

Цель залога – предотвратить участие в выборах несерьезных кандидатов. Денежный залог требуется в немногих странах. В основном для исключения слишком большого числа кандидатов установлено требование сбора подписей. Преимуществом сбора подписей в поддержку является, конечно, большее вовлечение, но минусом является то, что ты не можешь это хорошо контролировать. Преимущество залога в том, что его контролировать легко. Он внесен — значит, ты можешь идти дальше. Поэтому по странам эта практика очень различается, и в сфере выборов это обычное дело, эта процедура основана на традициях и общественных соглашениях, которые везде разные. В этом плане я с большим интересом подожду решения Госсуда. Если он скажет, что залог действительно слишком большой, то, конечно, я готова изменить для этого закон.

- Было бы интересно, если бы кто-то из зеленых попал в Европарламент, а потом Госсуд решил бы, что регистрировать этого кандидата без залога было нельзя. Хотя, судя по их рейтингам, эта юридическая коллизия возможна лишь в теории.

- Да, это все же теоретическое обсуждение.

- Осенью на фоне низких рейтингов Партии реформ вы говорили, что в такой ситуации для реформистов было бы очень оптимистично рассчитывать на выборах на два мандата. Что скажете сейчас?

- Сейчас я уже более оптимистична. Весна на дворе, все выглядит намного симпатичнее, и я верю, что мы пройдем с двумя мандатами.

- Тогда, если судить по рейтингам, по два мандата достанется еще социал-демократам и Isamaa. А кто возьмет седьмой?

- Я думаю, что этот мандат достанется EKRE.

- То есть центристы в Европарламент не попадут?

- Сейчас кажется, что да, они останутся без мандата.

- Что вы думаете о высоком рейтинге Айво Петерсона?

- Все же человек находится под стражей, и его обвиняют в государственной измене. Это очень серьезное преступление, направленное против независимости нашей страны или против ее территориальной целостности, это крайне серьезное дело. Перед выборами проводят различные исследования, но отображаемые в них крайности могут и не реализоваться на выборах. Там играют роль несколько элементов. Прежде всего, именно на выборах в Европейский парламент, где избирательная активность достаточно низкая, важно то, кто действительно заставит голосовать своих избирателей - избирателей, для которых выборы в Европарламент важны настолько, что они мобилизуются и придут поддержать своего кандидата. И здесь ключевой момент в том, кто сможет мотивировать своих избирателей пойти на выборы.

- По мнению еврокомиссара по энергетике Кадри Симсон, вы поедете на заседание Европейского совета в конце июня, чтобы договориться о рабочем месте в Брюсселе для себя.

- Кадри Симсон никогда не посещала заседания Европейского совета, те заседания, где за столом сидят премьер-министры. Она никогда не была премьер-министром и не знает, как проводятся эти дискуссии относительно разных кандидатов. Я должна признаться, что и я не знаю. Знает Юри Ратас, который сидел за этим столом. Но я не знаю, как это происходит.

- Они же дружат с Ратасом. Возможно, он ей рассказывал?

- Может быть, но тем не менее это не совсем то. Я являюсь премьер-министром Эстонии до тех пор, пока я им являюсь. Пока я являюсь премьер-министром Эстонии, я выполняю работу премьер-министра Эстонии, так обстоят дела. Мое имя упоминалось во многих обсуждениях, в интервью иностранным СМИ об этом всегда спрашивают. Допустим, мое имя постоянно фигурировало в обсуждениях кандидатуры генсека НАТО. И я всегда подчеркивала: это очень здорово, что вы так думаете, это большое признание как для меня, так и для Эстонии, если вы думаете, что я подхожу для этой должности, но это никак не связано с тем, чего я хочу или не хочу, это зависит от совершенно других вещей. Я думаю, крайне маловероятно, что мне сделают такое предложение.

- А если вам будет сделано заманчивое предложение?

- Если сделают, то я должна буду это обдумать. Конечно, придется очень серьезно это взвесить. Когда об этом шла речь в передаче в прошлый раз, то вы отметили: "Вот вы говорите, что эстонцев нет ни на каких высоких позициях…". И спросили: нет ли в этом противоречия, если мне сделают предложение, а я от него откажусь? Это заставило меня задуматься. Ведь, с одной стороны, я постоянно за это борюсь, как сейчас сильно борюсь за то, чтобы Индрек Саар стал генеральным секретарем Совета Европы, что очень вероятно, поэтому держите ухо востро, 25 июня пройдут выборы. Я действительно участвую в его кампании, говорю всем, что он хороший кандидат. Ну и что, что он из другой партии. Мне кажется важным, чтобы эстонцы были представлены на таких высоких позициях. Одним словом, я отвечу на ваш вопрос так: если вдруг на самом деле настолько маловероятная вещь случится, министры за столом Европейского совета скажут, что я могла бы быть вот там, то я должна буду это тщательно взвесит все, думая также о том аргументе, который выдвинули вы.

- Одновременно с этим в прессе регулярно муссируются слухи о преемнике на посту лидера партии. Называют имена Ханно Певкура и Кристена Михала, причем в одной публикации даже говорилось, что Певкур якобы уже начал кампанию по привлечению сторонников внутри партии.

- В Партии реформ принято, чтобы за раз был один председатель. Если я действительно куда-то отправлюсь, то члены партии изберут хорошего председателя, который имеет поддержку. У нас царит демократия, это значит, что члены партии выбирают, а не кто-то назначает кого-то на должность. И хороших людей у нас достаточно.

- В последнее время в СМИ появилась целая серия материалов, где говорилось о новой проблеме: большой наплыв учеников из русскоязычных семей в эстонских школах. Как вы видите эту проблему?

- Я не вижу проблемы в том, что дети с родным русским языком учатся в эстонской школе. Это встречается очень часто, и мне кажется, что они отлично выучат эстонский язык. И на самом деле это показывает, что родители с русским родным языком хотят отправить своих детей в эстонские школы. Они понимают, что владение эстонским является важным знанием в современной Эстонии. Поэтому переход на образование на эстонском языке является очень важным.

- Понятно, что при подавляющем (или даже слишком большом) количестве иноязычных учеников будет сложнее и учителям, и другим учащимся, будет страдать качество обучения. А какой может быть выход? Искусственно ограничить прием детей из русскоязычных семей? Запретить в стенах школы вообще говорить на другом языке, кроме эстонского?

- В этом плане я бы сказала, что мы не должны недооценивать детей. Если они находятся в среде, где в основном говорят на эстонском языке, то они схватывают этот язык. Если твой родной язык другой, то никто у тебя его отнять не может, и никто этого делать не хочет. Есть такое выражение: "У страха глаза велики". Может, это именно тот случай? Может, нам следует больше общаться с разными общинами?

Приведу такой пример, хоть он и не про школу. Я посещала одно предприятие, у которого есть два завода — один в Тарту, другой в Нарве. Обсуждался рождественский праздник. И нарвитяне боялись тартусцев, а тартусцы боялись нарвитян. Они провели праздник в Йыхви, и он прошел на ура. Иными словами, в полной дружбе, и они договорились, что будут устраивать праздник совместно, один год – в Нарве, другой год – в Тарту, чтобы не проводить его отдельно. По-моему, это очень хороший пример того, что у нас есть какой-то страх, мы как-то разделяем людей с разными родными языками, но этого делать не надо, поскольку мы здесь в единой среде.

Приведу еще один пример: у нас был проведен мониторинг интеграции, который показал, что жители Эстонии с эстонским родным языком имеют очень сильную гражданскую идентичность, 93% соотносят себя с Эстонией. Среди жителей с родным русским языком гражданская идентичность тоже была очень высокой – 83% ответили, что они связаны с Эстонией и будут стоять за Эстонию. По-моему, очень важно держать этот факт в голове: даже если у нас разные родные языки, но если мы считаем Эстонию своим домом, то мы можем здесь вместе существовать.

- В материалах на эту тему четко просматривается страх эстонской части общества перед так называемой единой школой, что еще шесть лет назад сформулировал Хелир-Валдор Сеэдер в своем скандальном высказывании о том, что он не хочет, чтобы из его детей делали подопытных кроликов. Если ваш сын окажется в классе, где 50 процентов детей будут из русскоязычных семей, вас это не смутит?

- Я не знаю, как это оценивать. Мой ребенок ходил в класс, в котором большинство детей говорили на французском. Конечно, он не мог говорить там на эстонском языке, хотя у него был там эстонский друг и между собой они все же говорили по-эстонски, а с учителями и другими детьми — на французском. Я не слышала, чтобы у других детей как-то ухудшился французский из-за этого или наоборот. Думаю, что здесь опять много страхов. Мы недооцениваем то, насколько дети способны изучать языки, как легко им это дается по сравнению с тем, как мы изучаем языки во взрослом возрасте, насколько это нам сложно. Ведь говорят, что дети впитывают новые знания как губки.

Я неоднократно приводила этот пример об исследовании, как дети постоянно находились в отличающейся от их родного языка языковой среде, и в результате у них лучше развивалось чувство эмпатии. По той причине, что им постоянно приходится угадывать, что хотят другие люди. Там был такой пример: на столе три утки — большая, средняя и маленькая. По разные стороны сидят ребенок и взрослый. Между маленькой уткой и взрослым находится некий предмет — так, что взрослый маленькую утку не видит. И взрослый просит ребенка передать ему маленькую утку. Те дети, которые постоянно находились в среде своего родного языка, передавали именно маленькую утку, потому что видели, что она самая маленькая. Но те дети, которые привыкли находиться в иноязычной среде, могли поставить себя на место взрослого с другой стороны стола и понять, что самую маленькую он не видит, следовательно, он имеет в виду среднюю утку, и передавали ему именно ее. Мне кажется, это очень интересно.

- Уже сегодня понятно, что в сентябре мы столкнемся с нехваткой учителей, соответствующих требованиям. И в то же время Министерство образования не готово идти на какие-то уступки, а если о них заходит речь, то большинство политиков тут крайне категоричны. Можно ли при переходе проявлять больше гибкости?

- Нет, я не вижу этой возможности, поскольку это продолжалось 32 года и этот переход постоянно немного отодвигался, больше нет смысла отодвигать дальше. Переход будет. Да, есть некоторые школы, которые просили исключений. В этом плане отодвигать переход на эстоноязычное обучение было бы нечестно по отношению к детям, поскольку мы как бы производим эту языковую сегрегацию, о которой мы раньше говорили. Мы лишим часть детей возможности получить лучшее образование и больше зарабатывать. И если говорить о детях с особыми потребностями, то заниматься ими следует по отдельности. Допустим, в Нарве целые школы сказали, что поскольку у них есть пару детей с особыми потребностями, то целой школе не стоит переходить. Этого делать нельзя. У нас есть состоящий из экспертов совет, правительственная комиссия, которые сказали, что нужно смотреть на конкретные потребности в помощи, дали рекомендации, как проще это сделать в случае конкретных детей. Но никакой нужды получать исключение для целой школы нет.

- Недавно один ресторан быстрого питания убрал возможность заказа на русском языке в кассе самообслуживания, чему очень обрадовалась член вашей партии Кармен Йоллер, написав у себя в ФБ: "Надеюсь, и другие эстонские предприятия и государственные учреждения начнут потихоньку игнорировать русский язык. И действительно, почему мы должны говорить на языке врага?" Вы разделяете это мнение?

- Это словоупотребление было достаточно жестким, но это отражает то, что вместе с войной обострились некоторые проблемы нашего общества. Факт, что на эстонском языке в мире говорит один миллион. И действительно, если люди везде слышат русский язык, то это засядет в ушах. И я отвечаю каждую среду на инфочасе Рийгикогу на вопросы и комментарии, как на самом деле русифицируется Эстония, поскольку везде русский язык. Это очень тревожит эстоноязычных людей. Что касается "МакДональдса", то это частное предприятие, которое само решает, как и что делать. Но я вижу в этом один положительный эффект. Очень часто я слышу: вот, я нигде не могу использовать эстонский язык, у меня нет практической необходимости. Но это именно по той причине, что везде можно справиться и с русским языком, и вроде бы как и нет этой необходимости учить здесь язык. Однако у нас есть один государственный язык, и это эстонский язык.

- То есть те же министерства должны убрать русскоязычные версии сайтов?

- Мы решили, что сейчас мы этого делать не будем, просто по той причине, что у нас серьезный кризис и нам важно, чтобы люди получали информацию. Но верно то, что если бы все эти материалы были бы на эстонском языке, то и потребность во владении эстонским языком тоже была бы выше. Я верю, что если мы постепенно начнем переходить на эстоноязычное образование, то мы сможем и постепенно отказаться от этих вещей.

- А зачем нам тогда общественно-правовые СМИ на русском языке? Когда закроют Радио 4 и ETV+?

- Нет, у нас таких планов нет. Именно по той причине, что со стороны России у нас идет информационная война, поэтому очень важно достучаться до своих людей, даже если их родной язык – русский, с важной, прямой и достоверной информацией. Поэтому Радио 4 и ETV+ несут очень важную роль в информировании русскоязычного населения. И мы не планируем закрывать Радио 4 и ETV+.

- Но это же очень хорошо вписывается в логику того, о чем вы говорили чуть раньше.

- Да, это правда. В этом есть своя логика. Сейчас в условиях кризиса ты покупаешь бигмак и можешь справиться с этим на эстонском языке, ведь необходимости делать все это в Эстонии на русском языке на самом деле нет. Поскольку более старшее поколение эстонцев говорит по-русски, то оно очень легко переходит на русский язык, и получается, что возможностей говорить на эстонском у русскоговорящих мало. Да, сейчас кризисная информация доступна на разных языках, но если эта необходимость будет постепенно снижаться, то мы сможем отказаться и от этого.