"Из-за сильного лоббирования заинтересованных групп у общественности осталось ощущение, что в реформе по утилизации отходов нет необходимости, поскольку это не приносит решений", – пишет Райт Пихельгас. Он ошибается. Благодаря сильному лобби заинтересованных групп, т.е. Союза городов и волостей, заместителем директора которого является Пихельгас, и Эстонского центра переработки отходов, мы находимся на пути к так называемой реформе по утилизации отходов, но которая, по сути, означает создание муниципальных монополий.

Местные самоуправления Эстонии часто перегружены выполнением своих задач. Мы постоянно слышим, как мало денег и много (дополнительных) обязанностей. Однако некоторые муниципальные лоббистские организации отлично справились с реформой утилизации отходов: Министерству климата дали понять, что все проблемы переработки отходов можно решить путем создания муниципальных монополий, цены на услуги которых больше будут определяться не рыночной конкуренцией, а руководством города или муниципалитета, а также предоставлением муниципалитетам большого количества денег налогоплательщиков, которые они могут потратить.

Можно согласиться с тем, что муниципалитетам нужно больше денег (в том числе на утилизацию мусора), но нечестно вводить народ в заблуждение заявлениями о том, что реформа увеличит переработку отходов в материалы, и что все будет дешево и эффективно. Реформа, к сожалению, не учитывает переработку мусора, что является настоящей проблемой.

Цена на вывоз мусора в любом случае вырастет

Цена на вывоз мусора вырастет, поскольку волости и города получат возможность добавлять к затратам на транспортировку и обработку такие же затраты. В законопроекте говорится: "Определенные затраты на развитие управления отходами могут быть отнесены к счету за отходы, но только в пределах суммы транспортных и погрузочно-разгрузочных расходов". Это означает, что уже сейчас можно с уверенностью сказать, что цена может вырасти вдвое и более.

Однако никто не знает, сколько денег будет потрачено, когда все мечты и желания действительно осуществятся. Плата для жителей увеличится, и муниципалитет получит свою десятину, но про этот факт не упоминается.

Дополнительные деньги будут направлены не на окружающую среду и переработку мусора, а на то, чтобы муниципалитеты создали системы, которые уже давно есть у нынешних участников рынка, а также наняли много людей. По сути, это введение налога на отходы, и людей обманывают дважды: во-первых, что цена не будет повышаться, во-вторых, что у нас налоговый мир.

Монополия – это плохо, а муниципальная монополия – хорошо?

Заявления Пихельгаса сигнализируют о планах муниципалитетов создать компании по управлению отходами, что может указывать на то, откуда взялась идея реформы. Судя по всему, Эстонский центр переработки отходов планирует начать бизнес, используя деньги налогоплательщиков и законодательную среду, созданную благодаря реформе отходов. Несколько примеров.

Пихельгас пишет: "Реформа отходов нацелит муниципалитеты на сотрудничество, и благодаря этому появляется возможность сделать использование ресурсов более эффективным".

Пока ничто не мешает муниципалитетам сотрудничать в сфере обращения с отходами. И это делается, например, Эстонский центр переработки отходов, которым руководит сам Пихельгас, на самом деле хорошо работает в этом плане.

Тендеры местных самоуправлений становятся все более содержательными, но и более сложными. Перенасыщение тендеров всевозможными деталями действительно привело к тому, что участники торгов больше не хотят заниматься вывозкой мусора (см. комментарий Ragn-Sells).

Короче говоря, необходимо понимать, что отсутствие сотрудничества муниципалитетов не является причиной того, что мы не можем справиться с задачами по вторичной переработке, причины в другом. У муниципалитетов было 20 лет на то, чтобы развивать переработку отходов в рамках организованного вывоза отходов.

Пихельгас пишет: "Есть предположение, что в результате реформы на рынок выйдут новые фирмы по вывозу мусора и монополия на вывоз мусора будет устранена".

На чем основано такое утверждение, остается неясным. Разве создаваемая муниципальная монополия не является монополией по вывозу мусора?

Пихельгас пишет: "Муниципалитет может заключить с жильцом единые и постоянно действующие клиентские отношения в отношении услуги по вывозу отходов".

Вновь выступают монополистические желания: действительно ли в интересах заказчика, чтобы с момента вступления в силу реформы и до "конца света" у заказчика был один и тот же договор? Как подобное могло бы стимулировать и усилить конкуренцию, отсутствие которой так беспокоит, остается непонятным.

Пихельгас пишет: "Реформа создает предпосылки для того, чтобы управление данными в сфере отходов было организовано так же, как и использование банковских услуг – вся информация доступна, все желаемые действия можно осуществлять с помощью компьютера или телефона".

Данные у всех предприятий имеются, ежемесячно. С помощью компьютера и телефона клиенты уже сейчас могут что-то делать. Какая добавленная стоимость будет получена, если муниципальная монополия создаст такие же возможности, остается неясным. С этими изменениями административное бремя значительно возрастет, как у предприятий, так и у государственных служащих. Также неизвестно, сможет ли вообще работать запланированная информационная система Pistrik, к сожалению, нынешняя Kotkas не работает.

Пихельгас пишет: "Можно утверждать, что у частного сектора уже есть эти [инвестиции в информационные системы] и их создание очень дорогое, но предпосылка реформы заключается не в создании информационных систем с такой же мощностью, а в создании более эффективных и дружелюбных, чем нынешние".

Инвестиции частного сектора осуществлялись на основе наилучшего соотношения цены и качества. Понятно, что если муниципальной монополии дать право требовать с людей дополнительно несколько десятков миллионов евро, то для нее, конечно, можно создать очень хорошие информационные системы.

Постараемся вспомнить, что проблема Эстонии не в отсутствии чрезвычайно дорогих информационных систем, а в том, что мы не перерабатываем отходы в достаточном объеме. Мы действуем очень ограниченно, если конечный результат реформы заключается в том, что деньги потрачены в сумасшедших количествах на навороты, а задачи по переработке мусора все еще не выполняются. Кроме того, необходимо платить штраф за недостаточный объем переработанных отходов.

Нужна ли нам реформа, которая не приводит к результатам?

Пихельгас заканчивает свое мнение идеей о том, что реформа призвана не улучшить переработку отходов (технологий или инвестиций), а лишь создать для нее предпосылки.

Собственно в этом и есть недостаток всей реформы: много пара (денег) уходит впустую, а основная проблема, которую пытались решить, так и осталась нерешенной. Проблема всей отрасли переработки отходов заключается в том, что отходы не перерабатываются в достаточном количестве, мы тратим ресурсы, сжигая или складируя их, поэтому Эстонии также грозит штраф.

Как мы дошли до того, что проводим реформу, планируем ввести новые налоги, забираем почти сто миллионов евро новых денег из карманов людей и уже вначале признаем, что переработка отходов не важна?

Мы не видим, что проблема в том, что люди не сортируют отходы или что служба поддержки клиентов и логистика перерабатывающих отходы предприятий некомпетентны. Проблема в том, что предприятия уже 20 лет на условиях муниципалитетов организуют вывоз отходов, и смогли сделать только то, что у них было закуплено по тендеру. Переработка отходов и инновации были запрещены, потому что муниципалитеты хотели получить только низкие цены.

В результате переработка отходов находится в стагнации, и Эстонии грозит штраф.

Нам следует сосредоточиться на том, как быстро перерабатывать отходы, но этого нет в реформе и, похоже, не будет. Когда законопроект вступит в силу, переработка мусора сильно не увеличится, потому что ее даже не планируется измерять, весь упор делается только на сбор налогов и вывоз мусора. Изменения касаются только технической стороны: как будут двигаться деньги и кто будет выставлять счета. Для этого необходимо собирать налоги и, конечно же, нанимать новых сотрудников. Итак, мы вернулись к исходной точке: все, что мы получим, – это новые налоги и много новой бюрократии.