Профессор Мартин Эхала: интеграция в прежнем виде больше не работает
Профессор Тартуского университета Мартин Эхала считает, что интеграция (lõimimine) в том виде, в котором она была относительно успешной в течение последних 25 лет, больше таких же хороших результатов не даст. Эхала делает конкретные предложения, как действовать дальше.
В течение последних 15 лет в фокусе моих исследований была эстонская языковая среда. Анализ этой среды показывает, что одной из наиболее острых проблем является водораздел между школами с разным языком обучения, или разделение эстонской образовательной системы на обучение на эстонском и на русском языке, пишет профессор на портале новостей ERR.
У сегрегированной по языку школьной системы (автор имеет в виду школы с русским языком обучения — ред.) есть свои плюсы и минусы. К сожалению, минусов больше. Конечно, первый плюс в том, что обучение на родном языке проходит без стресса - это происходит более естественно, легче. Другим плюсом является то, что родной язык поддерживает лингвистическую и этническую идентичность. Если посмотреть на школьную систему Эстонии, то данные тестов PISA показывают, что результаты обучения в школах с русским языком обучения ниже, чем в эстонских школах. В то же время, результаты в наших школах с русским языком обучения лучше по сравнению с результатами школ в Российской Федерации.
Обучение на эстонском языке в русских школах тяжелее и сложнее, чем в школах с эстонским языком обучения. Оно требует дополнительного погружения, этот процесс длится дольше. Лингвистически изолированная школа воспроизводит и лингвистически изолированное общество. И это, на мой взгляд, является одной из серьезных угроз безопасности.
Русскому языку в Эстонии ничто не угрожает
Какова ситуация с русским языком в Эстонии по сравнению с другими странами Балтии? Русскому языку в Эстонии ничто не угрожает. Это подтверждают результаты исследования этнолингвистической жизнеспособности, в ходе которого респонденты отвечали на вопрос о том, на каком языке они ежедневно общаются с семьей, друзьями, коллегами и в общественном пространстве.
Ответы на вопросы могли быть следующими – "только на русском", "в основном на русском", "в равной степени на русском и эстонском языках", и на противоположном конце шкалы - "только на эстонском языке". Оказалось, что 67% русскоязычных жителей Эстонии ежедневно общаются в основном или только на русском языке. Те, кто одинаково общается на эстонском и русском языках, составляют 27%. Только или в основном на эстонском языке общаются 6% процентов.
Даже в Латвии, где доля русскоязычного населения выше, чем в Эстонии, тех, кто общается только на русском языке, было значительно меньше – 51%. А тех, кто общается на двух языках, значительно больше, чем в Эстонии. И в Литве ситуация сильно отличается, поскольку в Литве доля русскоязычного населения составляет всего 10%. Поэтому большая часть русскоязычных людей общается друг с другом только на литовском языке. Исходя из этого, можно сказать, что русскому языку в Эстонии ничто не угрожает.
В то же время, лингвистическая сегрегация в этом столетии в Эстонии возросла. Например, в Ида-Вирумаа доля людей, для которых эстонский язык является родным, снизилась с 18% до 16%, а в Ласнамяэ - с 33% до 26%. Это означает, что действовавшие до сих пор более или менее успешные формы интеграции начинают постепенно себя изживать. Все, кто хотели интегрироваться, это сделали. Среди оставшейся части в разных частях города происходит небольшая этническая и языковая сегрегация.
Доля этнических эстонцев уменьшается
Мы знаем, что население Эстонии уменьшается из-за низкой рождаемости. При нынешнем показателе рождаемости для сохранения к концу 21-го века нынешней численности населения Эстонии число иммигрантов должно составить примерно 440 000 человек. Даже если эмигрировавшие из Эстонии вернутся обратно, через 100 лет доля этнических эстонцев в Эстонии может составлять менее 50%. И если бы мы смогли привести уровень рождаемость к уровню восстановления численности населения, то и в этом случае понадобилось бы более 200 000 человек, если мы хотим, чтобы население оставалось таким же по численности.
Что это значит? Я не стану говорить о том, какой должна быть иммиграции и как ее регулировать. Я могу сказать, что за последние три года Эстония стала страной, принимающей мигрантов. Около половины вернувшихся являются эстонцами и эстонскими русскоязычными. Около 30% вернулись из России и Украины, около 10% - из стран Европейского союза, около 10% - из других стран. Дети 40% вернувшихся стали учиться в эстонских школах, 40% - в школах с русским языком обучения и 10% - в школах с английским языком обучения.
Если представить себе ситуацию, что иммиграция продолжится более или менее теми же темпами, что и в настоящее время, то это означает, что наша лингвистически разделенная школьная система будет воспроизводить проблемы. Люди из регионов бывшего Советского Союза и чей родной язык является русским, будут выбирать для своих детей школы с русским языком обучением.
Проблемы создает и обучение на английском языке
Еще одна проблема - общее образование на английском языке, доля которого в настоящее время довольна мала - 456 учащихся, что составляет 0,3%. Образование на английском языке в общеобразовательной школе доступно в восьми школах, большинство из которых - частные школы, но есть и две муниципальные - Таллиннский английский колледж (KIK) и Гимназия Мийна Хярма (Miina Härma Gümnaasium). В частных школах учеба платная.
Получение общего образования на английском языке в контексте иммиграции может создать эффект, когда у нас возникнет группа населения, которая учится на английском языке и пытается обойтись в Эстонии без эстонского языка. Точно так же может появиться и группа населения, которая учится в школах с русским языком обучения и также пытается обойтись без эстонского языка.
Поэтому, приезжающие сюда в результате миграции и при наличии у нас сегрегации могут свободно выбирать, учиться им на эстонском, русском или английском языке. И мы точно не знаем, что они выберут, если этот выбор оставить за ними. В интересах государства и общества сохранить такое же соотношение в обществе, как сейчас, через 30, 50 или 100 лет.
Для этого есть некоторые законодательные решения. Для людей со статусом мигранта должен быть выбор - либо частная школа, либо муниципальная с эстонским языком обучения. В провинции Квебек в Канаде, которая является франкоязычным регионом, действует правило, что дети мигрантов могут учиться только в школе с французским языком обучения, хотя для англоязычного меньшинства провинции есть школы с английским языком обучения. По моему мнению, такое же регулирование должно быть введено и в Эстонии.
Второй пункт, где следует прояснить закон, - это параграф о языке обучения в основной школе и гимназии, в котором говорится, что школой с эстонским языком обучения является школа, в которой 60% обучения проводится на эстонском языке. Мы все помним, почему этот пункт туда попал. Если прочитать сегодня этот раздел о языке обучения, то как сказала канцлер права Юлле Мадизе, закон со временем был так усложнен, что там можно делать все. Поэтому этот пункт следует уточнить - в муниципальных школах не дается образование на английском языке. Государство не должно за деньги налогоплательщиков предоставлять образование на английском языке.
Программа открытого детского сада
Начинать нужно с детского сада, где наша основная цель должна быть в том, чтобы возникли контакты между детьми, у которых родной язык - эстонский или русский. Чтобы преодолеть феномен двуязычного мира. Для этого необходимо просто собрать детей вместе. Это не может быть сделано силой, это должно осуществляться на добровольной основе. С этой целью следует разработать программу открытого детского сада, в которой будет осуществляться двустороннее языковое погружение, то есть будут использоваться оба языка. Где воспитатели будут говорить на обоих языках, и, к концу детского сада, на коммуникативном уровне все дети будут говорить как на эстонском, так и на русском языке. В таких детских садах можно не брать плату за место.
Возможна и какая-то мотивация для родителей, чтобы они отдавали своих детей в такие детсады. Это, безусловно, наиболее перспективно в Таллинне, где достаточно эстонцев и русскоговорящих жителей. Например, в Ида-Вирумаа такой детский сад открыть труднее, а в других регионах Эстонии нет такой большой необходимости. Начинать надо с Таллинна.
В общеобразовательной системе в эстонских школах должны быть созданы начальные классы с русским языком обучения, в которых дети учились бы также хорошо читать и писать как на русском языке, так и на эстонском. Затем они могли бы учиться в классах с эстонскими детьми, но до окончания средней школы им был бы гарантирован блок преподавания русского языка, литературы и предметов русской культуры, который они изучали бы сами или вместе с эстонскими детьми, которые хотели бы это тоже изучать. То есть, в эстонских школах должна быть создана так называемая русская параллель.
Такие классы начальной школы в эстонской школе могли бы стать выбором по умолчанию для родителей в своем районе. И только в том случае, если родитель категорически против того, чтобы его ребенок шел в эстонскую школу, он мог бы выбрать ближайшую школу с русским языком обучения.
Такая модель лучше всего работала бы в Таллинне. Это сложнее сделать в Ида-Вирумаа, потому что эстонских школ там мало. Но в Нарве создаются две государственные гимназии, и одна из них могла бы стать тем, что мы называем элитной школой, то есть школой, в которой можно учиться независимо от места проживания. В этой школе может быть привлекательный уклон, например, международные отношения и дипломатия, которые могли бы привлечь молодых людей со всей Эстонии с эстонским родным языком, и, конечно, русскоязычных молодых людей из Ида-Вирумаа. Чтобы появилась среда, которая будет поддерживать личные контакты и взаимное изучение языков.
Рост иммиграции и все большая сегрегация не приведут к интеграции в том виде, в котором она была относительно успешной в течение последних 25 лет, больше таких хороших результатов не будет. Решения должны быть гибкими, скорее направленными на мотивацию, а не на принуждение родителей. Культурно мягкими. Идентичность меньшинств также должна быть гарантирована. Такие решения не могут быть приняты в ходе кампании. Это не может быть чьей-то предвыборной кампанией. Скорее, это должно быть нечто, что растет как снежный ком. Но для этого нужны принципиальные решения. Преодоление языкового разрыва отвечает интересам всего эстонского общества, и это решение должно приниматься на основе консенсуса по всей политической шкале.
Редактор: Надежда Берсенёва