В пятницу, 15 ноября, вы представили бюджет Таллинна на следующий год. Он кажется удивительно оптимистичным и амбициозным. Учитывая экономический кризис в стране, как вам удалось составить настолько позитивный бюджет?

Здесь есть два аспекта. Во-первых, у Таллинна есть преимущество перед другими самоуправлениями: численность населения растет, а вместе с ней увеличивается и число налогоплательщиков. Кроме того, наш рынок труда сильнее, чем в ряде других регионов. Уровень безработицы низкий, зарплаты растут – все это положительно сказывается на бюджете.

Во-вторых, важную роль сыграли наши внутренние усилия. За последние полгода мы не только выполнили намеченные планы, но и превзошли ожидания. Нам удалось оптимизировать расходы, сократить лишние траты и провести структурные реформы. Благодаря этим мерам мы сэкономили средства и направили их на важные проекты, которые требуют дополнительного финансирования.

В правительстве принято давать названия государственным бюджетам. Как бы вы назвали этот городской бюджет?

Бюджет счастливых детей. Конечно, бюджет Таллинна покрывает множество направлений: строительство дорог, игровых площадок, спортивных объектов и многое другое. Но если выделить главное, то это забота о детях и семьях с детьми. Образование для нас – приоритет. Мы вкладываем дополнительные средства в целый ряд новых проектов и инициатив, ключевым пунктом также стало повышение заработной платы учителей.

Кроме того, мы уделяем большое внимание здоровью детей. Это поддержка спорта, улучшение помощи в области душевного здоровья, а также меры для повышения благополучия семей с детьми. Например, снижение платы за детский сад, бесплатная каша на завтрак в школах, увеличение пособий, которые зависят от дохода, – все это для того, чтобы детство каждого ребенка было счастливее.

Можно ли сказать, что городские власти воспринимают всех жителей города как своих детей? И что эти жители одновременно являются избирателями, то есть это еще и бюджет счастливых избирателей?

Я категорически не согласен с тем, что это можно назвать популизмом. Возьмем, например, приоритеты в сфере образования: сокращение численности классов, чтобы с 1 сентября следующего года в первых классах было не больше 24 учеников. Это серьезная и давно назревшая проблема таллиннской системы образования – детям плохо, учителя выгорают – мы начинаем эту проблему устранять. Что касается необходимости повысить зарплату учителям, здесь даже не стоит объяснять, для всех это очевидно.

В свете такой позитивной перспективы, какие проекты, возможно, не будут реализованы в следующем году в Таллинне?

Бюджет на инвестиции составляет 250 миллионов евро, что находится на пределе наших возможностей по их реализации. В этом году изначально планировалась примерно такая же сумма, но выполнить все проекты не удалось. Поэтому я не сказал бы, что что-то останется совсем без внимания.

Некоторые проекты, возможно, будут перенесены на следующие годы. Основной акцент сделан на инвестиции в образование, что соответствует нашему приоритету – поддержке детей и семей с детьми. Мы понимаем, что важно не только реконструировать существующие школы и детские сады, но и построить новые, чтобы каждая семья могла получить место в школе или детском саду рядом с домом.

Если смотреть шире, главной проблемой Таллинна в стратегическом планировании была нехватка дальновидности. Когда я окончил школу 20 лет назад, в Таллинне было 400 000 жителей. Сегодня это число возросло до 460 000, а в ближайшие десять лет ожидается прирост еще, как минимум, на 50 000. С одной стороны, рост населения – это новые налогоплательщики. С другой же, это усиливает нагрузку на городские услуги, начиная со сферы образования и социальной помощи до транспортной инфраструктуры, дорог и далее по цепочке. Поэтому мы ориентируемся на долгосрочные инвестиции, которые будут приносить ощутимые результаты и в будущем.

Сколько школ нужно построить в столице, чтобы справиться с ростом населения?

В следующем году откроется новая школа по адресу Карьямаа, 18, ее строительство уже ведется. Также мы начинаем проектирование новой основной школы на улице Мартса, 2 в Ласнамяэ. Третий крупный проект, включенный в стратегию городского бюджета, касается района Пикалийва, где пока нет ни детского сада, ни школы. Мы планируем построить там оба учреждения.

Самая острая нехватка школьных мест сейчас наблюдается в районах Кесклинн и Пыхья-Таллинн. Помимо школы на Карьямаа, 18, запланировано расширение Каламаяской основной школы, а также пристройка к гимназии Якоба Вестхольма. Детальная планировка последнего объекта была утверждена в четверг. Проектирование начнется в следующем году, а строительство возможно уже через год.

Сейчас разрабатываются проекты четырех новых детских садов. Один из них строится в районе Мануфактуури, еще три планируются: на Лепику теэ, 18 в Пирита, в районе Пикалийва и на Палдиском шоссе, 80. Детский сад на Палдиском шоссе должен был открыться уже в следующем году, но из-за обнаруженного загрязнения почвы строительство пришлось отложить до завершения ее очистки.

Через 10 лет население Таллинна превысит 500 000 человек?

Прогнозы немного отличаются в зависимости от определенных предпосылок. Рост населения Таллинна сейчас происходит не столько за счет внутренней миграции, сколько за счет внешней. Внешняя миграция частично зависит от миграционной политики государства, но в большей степени – от привлекательности города, особенно в сфере высоких технологий и рабочих мест с высокой добавленной стоимостью. Мы видим здесь положительную динамику: технологические компании создают в Таллинне новые рабочие места. Ожидается, что население вырастет на 50 000–100 000 человек. Через 10 лет мы предполагаем, что в городе будет около 500 000 жителей, а через 15–20 лет – до 550 000. Например, в Пыхья-Таллинне уже выдано разрешение на строительство зданий, рассчитанных на 40 000 человек, что сопоставимо с населением Пярну.

Это создаст нагрузку на транспорт, особенно в Пыхья-Таллинне, где в Каламая узкие улицы и сложное движение, а дальше вглубь района практически отсутствуют варианты общественного транспорта. Какие шаги планирует предпринять город?

Вы абсолютно правы. Часто говорят об идеологическом конфликте между автомобилистами и велосипедистами, но для меня это неверная постановка вопроса. Это простая реальность: если население увеличится на 100 000 человек, при нынешних привычках передвижения город просто не вместит всех. Чтобы нынешние и новые жители столицы могли комфортно передвигаться, нам всем нужно сокращать использование личных автомобилей и переходить на альтернативые способы передвижения, иначе места в городе просто не хватит.

Если мы посмотрим на развитие отдельных районов или транспортных связей, то Пыхья-Таллинн – яркий пример плохого планирования. Были выданы разрешения на строительство, но не предусмотрены места в школах и не продуманы транспортные связи. Сейчас мы стараемся это исправить.

К приоритетным проектам относится и трамвай в Пельгуранна, который мы планируем построить к 2029 году, чтобы обеспечить в этом районе скоростное общественное транспортное сообщение с высокой пропускной способностью. В перспективе на десятилетие там предстоит принять еще несколько важных решений. На уровне эскиза уже разработан проект трамвайной линии по улице Каларанна до Ноблесснера. Там есть свои сложности, проект пока не в приоритете, но в принципе его в будущем можно развивать.

Существует так называемый проект городской железной дороги, которая могла бы проходить от грузовой станции Копли по железной дороге Беккера до района Хундипеа, а теоретически позже и до будущей застройки в районе порта Беккера. Так что для следующих крупных проектов, таких как Меэру и Хундипеа и так далее, высокопропускной общественный транспорт станет крайне необходимым условием для их реализации.

Как вы оцениваете текущую ситуацию с проектом строительства таллиннской больницы? Город выступает за строительство нового здания, а премьер-министр считает, что не стоит сосредотачиваться на бетонных конструкциях.

Я полностью согласен с премьер-министром. Для меня вопрос никогда не сводился просто к строительству нового здания. У моего предшественника была такая идея, но я с самого начала подошел к этому вопросу концептуально. Впервые в истории Таллинн предложил государству масштабную реформу здравоохранения. Оказание специализированной медицинской помощи и организация стационарного лечения не являются обязанностью местных самоуправлений. Логично, чтобы государство, которое финансирует эту сферу через Кассу здоровья, взяло на себя основную ответственность за ее организацию.

Я рад, что мы достигли общего понимания с Министерством социальных дел. Черновой план развития сети больниц, который вскоре будет передан в правительство, это отражает. В Таллинне может быть единая организационная модель с несколькими медицинскими городками, которые будут работать как одна система. Это позволит не только сократить затраты, но и улучшить качество и доступность медицинских услуг, если мы реализуем процесс грамотно.

Последняя часть этой реформы касается инфраструктуры. Инфраструктуру можно обновлять по-разному: реконструировать старые здания или строить новые. При этом оценки показывают, что полная реконструкция обойдется почти так же, как строительство нового здания, но при этом результат будет хуже.

Значит, все-таки бетон?

Очевидно, что медицинские услуги невозможно оказывать под открытым небом. Здания больниц, построенные 50–60 лет назад, уже не отвечают современным условиям и все равно требуют реконструкции. Вопрос в том, будем ли мы в этом контексте строить новое или начнем латать старые здания. С точки зрения финансов и долгосрочной перспективы более разумным и выгодным решением будет строительство нового медицинского городка.

В Таллинне используется какой-то новый метод ремонта дорог? На Лаагна теэ и улице Крейцвальди я заметил, что верхний слой асфальта сняли и почти сразу уложили новый.

Ремонт дорожного покрытия всегда делают быстрее там, где не требуется полное обновление городской инфраструктуры. Процесс остался прежним, нового метода здесь нет. Однако мы улучшили некоторые аспекты: теперь работы выполняются быстрее. Мы стараемся не проводить их в часы пик и делать график предсказуемым. Это базовые вещи, но только сейчас удалось наладить так, чтобы горожане хотя бы за неделю узнавали, на каких участках будут проводиться работы.

Раньше можно было выйти утром из дома и обнаружить, что господа на асфальтоукладочных машинах уже здесь, а ваша дорога перекрыта. Сейчас ситуация стала лучше. Сам метод простой: снимают верхний слой покрытия и заменяют его новым, если основная конструкция дороги позволяет это сделать.

Но такой метод, вероятно, нельзя применить на Петербури теэ, где под дорогой бетонные плиты?

На самом деле, теоретически можно. Но если подумать о состоянии дороги, ее окружении и том, что находится под ней, то лучше довериться инженерам, которые считают, что лучше провести полную реконструкцию дороги, обновив все сразу, чтобы результата хватило на столетие.

Эта дорога очень разная на разных участках. До Ласнамяэ она находится в городской среде: по обе стороны расположены здания, здесь нужны тротуары, требуется продумать озеленение и в целом учесть требования к городскому пространству. За пределами этого района дорога больше напоминает шоссе, где меньше необходимости в изменениях городской среды. Думаю, разумнее выполнить всю работу за один раз, хотя это займет много времени. Я предполагаю, что проект до виадука в Вяо обойдется примерно в 100 миллионов евро. Там есть и технически сложные участки, включая подъем и мост, который тоже нужно заменить.

Давайте поговорим о дорожных знаках, которые в последнее время стали объектом пристального внимания общественности, порой ироничного. За несколько лет Таллинн установил в городской среде тысячи новых дорожных знаков, увеличив их количество с 30 000 до 50 000. Это звучит как перебор. Насколько это оправдано, или город действительно перестарался?

Безусловно, перебор. Отличный пример – маленький участок на бульваре Каарли. Конечно, если дать специалисту, который стремится к стопроцентной ясности, полную свободу, он завалит все пространство знаками. Но все же стоит включить здравый смысл. Да, в какой-то степени установка дополнительных знаков необходима: где-то возросла транспортная нагрузка и так далее. Эти аргументы в целом обоснованы. Но проблема не только в знаках.

Возьмем, например, светофоры. На некоторых перекрестках у нас стоит по пять-шесть дублирующих светофоров. В зонах с ограничением скорости до 30 км/ч это совершенно лишнее. Нам нужно сокращать визуальный шум и задаваться вопросом, действительно ли нужно ставить указатели для каждого поворота на дорогах с низкой скоростью движения. Люди в целом разумны и могут справляться без чрезмерного регулирования.

Эта проблема накапливалась годами. Взять те же "ворота формулы", которыми заполнили дорогу на Пирита. Это полное безумие. Все завалено металлическими конструкциями, хотя там вполне хватило бы одного знака ограничения скорости 50 км/ч где-нибудь на углу. Безусловно, процесс вышел из-под контроля.

И что с этим делать?

Ну что делать… Постараемся сократить количество знаков, но, откровенно говоря, системного плана по этому вопросу пока нет. Для начала нужно провести анализ, оценивая ситуацию по районам или участкам. Например, в некоторых районах, таких как Старый город, транспортный департамент уже заказал исследования схем движения. Это поможет определить, где и сколько знаков действительно необходимо.

Как избежать абсурдных ситуаций в будущем, таких как "аллея знаков" на бульваре Каарли? Нужно ли улучшить взаимодействие между департаментами или вице-мэрами?

Очевидно, что в Таллинне одновременно реализуются тысячи проектов. Невозможно, чтобы политики лично проверяли каждый установленный знак. Системное решение – все же договориться о единых принципах и не перегружать регулированием там, где люди и так справляются. Во-вторых, конечно, ошибки будут случаться и в будущем. Их важно признавать. Если допущена ошибка, нужно оперативно ее обсудить и исправить, а не тратить недели на выяснение, кто прав, а кто виноват.

За время работы нынешней городской администрации внимание привлекли два вице-мэра, которые часто расходились во мнениях, а иногда и спорили в социальных сетях и публично. Они утверждают, что конфликта нет, но мне кажется, что СМИ это не выдумали. Все же определенное противоречие между ними есть. По вашему мнению, повлияли ли споры между Пяртелем-Пеэтером Пере и Кристьяном Ярваном на работу городской управы или ее репутацию? Можно ли сказать, что соперничество или оппозиция между вице-мэрами неизбежны, независимо от партийной принадлежности?

Здесь, безусловно, есть личностный фактор. Члены горуправы – такие же люди, и их индивидуальные особенности влияют как на сотрудничество внутри команды, так и на публичное общение, о котором вы говорите. Есть и принципиальные разногласия. Например, я сам часто не соглашаюсь с господином Ярваном и иногда считаю его высказывания неверными.

Главное, на мой взгляд, чтобы разногласия решались таким образом, чтобы городская управа и ее члены выглядели профессионально и серьезно. Я всегда напоминаю коллегам: до того, как я пришел работать в городскую систему Таллинна три года назад, я даже не знал, чем занимаются транспортный департамент или департамент окружающей среды и коммунального хозяйства. И, честно говоря, горожанам это тоже не нужно знать. Это внутренние детали, которые можно обсудить здесь, внутри департаментов. А публично нужно выступать с единым подходом и говорить: "Теперь город Таллинн действует так".

К сожалению, иногда этого не удается достичь, и внутренние споры выходили в публичное пространство, включая социальные сети. Это, безусловно, не способствовало позитивному имиджу городской администрации. А между этими двумя департаментами и вице-мэрами действительно много пересекающихся вопросов, и они должны работать сообща.

Задумывались ли вы о том, что было бы разумнее остаться в коалиции с Центристской партией, пусть и в меньшинстве, но в сильной позиции? Спокойно продвигать свои идеи и выполнять обещания перед избирателями?

Нет. Во-первых, потому что коалиция с Центристской партией практически себя исчерпала. Это произошло как из-за развала самой партии, так и из-за исчерпания возможностей содержательного сотрудничества. Новая городская администрация смогла подойти к решению задач по-новому, с большей энергией и лучшими результатами. Любая смена администрации меняет динамику.

Если говорить о реформах городской системы, таких как объединение небольших учреждений и сокращение затрат, то с Центристской партией это было невозможно. Мы и тогда хотели этого, но всюду находились "свои люди", от которых невозможно было избавиться. Например, нужно было "тайно" выделить деньги на баскетбольный клуб Калле Кландорфа.

Изменения стали возможны благодаря тому, что у нас новая городская администрация. Я считаю, что в целом она работает в интересах будущего Таллинна и его жителей. Конечно, в новой коалиции свои сложности, но они ожидаемы. Управление городом в составе коалиции из четырех партий отличается от предыдущего формата. Тем не менее, я уверен, что социал-демократы могут гордиться тем, что за эти четыре года управления Таллинном нам удалось реализовать значительную часть наших целей.

Председатель Центристской партии Михаил Кылварт критикует централизацию различных городских служб. Он утверждает, что это неправильно, у города нет четкого плана, зачем и как это делается, и какой это даст результат. Кроме того, по его мнению, утрачивается контакт и возможность считаться с местными особенностями.

Я читал его точку зрения. Вопрос в том, о чем именно мы говорим. Структурных реформ несколько. Например, вчера в городском собрании была одобрена консолидация спортивных учреждений. У нас есть десятки спортивных баз, каждая из которых работает по-разному, с разной способностью инвестировать в свою инфраструктуру, с разным качеством оборудования и ценами.

Возьмем, к примеру, бассейны: один в Английском колледже, другой в спортивном центре Сыле. Оба муниципальные, но цены и качество услуг отличаются. Логично создать единую систему с единым руководством, общими стандартами качества, одной системой бронирования и всем, что с этим связано. Конечно, это позволит сэкономить деньги, но цель заключается в том, чтобы улучшить качество услуг.

Что касается службы защиты детей, о которой, вероятно, говорил господин Кылварт, централизация здесь основана на анализе и выводах внутреннего контроля, сделанных несколько лет назад. Я убежден в том, что в настолько деликатной сфере, как защита прав детей, где речь идет о сложных случаях, которые могут повлиять на всю жизнь человека, город не может позволить себе ситуации, когда в каком-то районе не удалось найти квалифицированного специалиста, и из-за этого страдает ребенок. Мы знаем, что в некоторых районах есть случаи, когда сотрудники не соответствуют профессиональным требованиям, а район по какой-то причине не может обеспечить необходимое качество работы.

Если сравнивать с другими задачами, например, вывозом мусора из парков, то, согласитесь, оставшийся невывезенным мусорный бак – это неприятно, но не критично. А вот если где-то плохо выполнена работа в сфере защиты прав ребенка, последствия слишком серьезны, чтобы такое допустить.

Именно поэтому, в соответствии с рекомендациями государства по организации работы в области защиты детства, мы планируем создать единое консолидированное подразделение. Да, для многих сотрудников это может быть неудобно, возникают вопросы и опасения. Безусловно, это масштабная реформа. Мы стремимся реализовать ее продуманно и с учетом мнения всех сторон, однако я твердо уверен, что мы выбрали правильное направление.

Работа с местными сообществами, конечно, должна продолжаться. Однако необходимо дополнительно внедрять общегородскую специализацию. В сложных случаях, таких как семейное насилие, проблемы зависимости или дела, связанные с защитой детства, часто требуется высокий уровень профессионализма. Кроме того, мы должны учитывать необходимость представительства города в судах и других юридических инстанциях. В этой области, к сожалению, тоже есть недостатки, которые необходимо устранить.

Какого результата, по вашему мнению, Центристская партия добьется на предстоящих выборах?

Это зависит от них, от нас и от третьего фактора – Рийгикогу. Понятно, что наибольшее влияние на результат выборов в Таллинне оказывает вопрос избирательного права. Особенно в контексте Центристской партии и партии Isamaa: что для одной минус, для другой – плюс. В остальном контуры уже вырисовываются. Центристская партия говорит о возвращении "старой доброй Центристской партии". Они пытаются апеллировать к своим избирателям и жителям Таллинна с этим аргументом. Наша задача – доказать таллиннцам, что мы справляемся с управлением городом, развиваем его и успешно реализуем важные проекты.

Как повлияет на социал-демократов лишение избирательного права граждан России на местных выборах, если, например, обладатели серых паспортов сохранят это право?

Лишение избирательного права какой-либо группы сильнее всего ударит по тем партиям, у которых голоса эстоноговорящих и русскоязычных избирателей распределены крайне неравномерно. Например, у Isamaa почти нет русскоязычных избирателей, а у Центристской партии – эстоноговорящих. Поэтому одна из них потеряет много, другая – заметно выиграет. Социал-демократы, чья поддержка между этими группами всегда была относительно равномерной, ощутят минимальное влияние. Это подтверждают и предыдущие опросы.

Однако сейчас опросы показывают, что ваша поддержка среди русскоязычных избирателей снижается. Как вы сами объясняете это снижение, и правильно ли социал-демократы поступили в этом контексте в вопросе избирательного права?

Лично для меня изменение Конституции в вопросе избирательного права ради рейтингов – цинично и недопустимо. Я не поддерживаю изменения Конституции по принципиальным причинам, о которых мы много говорили. Что касается снижения рейтингов среди русскоязычных жителей, здесь не нужно быть политическим аналитиком. Если партия несколько лет утверждала, что делать этого не стоит, а затем внезапно сменила позицию, закономерно, что часть избирателей разочаровалась.

Не кажется ли вам, что постоянное акцентирование внимания лидером вашей партии на выделении одной группы людей – требование от граждан России регистрироваться для участия в выборах – может восприниматься живущими здесь гражданами России как унижение или бичевание? Может ли это стать причиной снижения поддержки социал-демократов среди русскоязычных жителей Эстонии?

Падение рейтинга на последней неделе – прямая реакция на решение руководства Социал-демократической партии согласиться на изменение Конституции при определенных условиях. Что касается так называемого "бичевания", то, на мой взгляд, это самый опасный аспект всей этой ситуации, и инициировали его явно не Лаури Ляэнеметс и не социал-демократы. Именно об этом говорил президент Алар Карис: что мы выигрываем, когда бросаем тень сомнения на целую группу людей? Это люди, которые жили здесь до 1990 года, многие из них здесь родились. И если каждый день в газетах пишут, что это какая-то сомнительная полупутинистская или полностью путинистская группа, которую нужно держать подальше от важных вопросов, то, конечно, это влияет на их отношение. Именно поэтому я считаю, что негативные последствия лишения избирательного права перевешивают любые потенциальные плюсы.

Сейчас мы движемся в этом направлении. Социал-демократы согласны продолжать работу над текущим вариантом законопроекта коалиции?

В этом вопросе у нас нет единого мнения. Я голосовал против на заседании правления. Знаю, что в Рийгикогу как минимум один коллега тоже собирается проголосовать против изменения конституции. В правлении социал-демократов были и другие, кто не поддержал предложение председателя. Так что да, в нашей партии есть разногласия по этому вопросу. Мы согласны в одном: изменение Конституции – по сути плохая идея, и этого не следует делать. Однако партия согласилась на компромисс, нужно признать, что под сильным общественным давлением. В демократическом обществе такое давление обычно влияет на партии.

Я заметил, что некоторые журналисты критиковали социал-демократов за то, что они поддержали лишение избирательного права. Но когда правление приняло решение согласиться с этим при определенных условиях, тех же социал-демократов начали ругать за смену позиции. Очевидно, что в условиях демократии такое давление влияет на партии.

Как вы оцениваете переговоры вашего председателя, министра внутренних дел Лаури Ляэнеметса с Эстонской православной церковью Московского патриархата? Церковь утверждает, что министр якобы их притесняет.

В сложившейся ситуации требование государства о том, чтобы местная православная церковь дистанцировалась от Московского патриархата, кажется мне вполне понятным и оправданным. Меня беспокоит то, что вопрос затянулся. Государство выдвигает разные требования, описывает возможные юридические шаги, но мне не кажется, что на сегодняшний день мы куда-то продвинулись в этом вопросе.

Я считаю, что эта тема достаточно важная и в то же время деликатная, поэтому необходимо четко понять, что именно требует государство и что конкретно будет сделано. Это поможет поставить точку в этом вопросе и двигаться дальше. Важно, чтобы приходы могли продолжить свою работу – уверенность в этой области уже была предоставлена. Юридические и организационные вопросы нужно решить как можно быстрее. Враждебные к Эстонии силы используют это в своих интересах, утверждая, что государство якобы намерено закрыть церковь и притесняет ее. Поэтому итоговое решение должно быть максимально ясным и быстрым.

Другая сторона вопроса чуть более принципиальная. Эстония – светское государство, в котором Конституция гарантирует свободу вероисповедания. И когда представители государственной власти начинают высказываться о том, как приходу следует выстраивать свои отношения с богом, меня это настораживает. Это не задача государственной власти в светском государстве. Такой прецедент может повлиять и на другие религиозные общины. Я знаю, что в религиозных кругах этот вопрос вызывает схожие опасения.

Бывший директор КаПо Арнольд Синисалу сказал, что церковь не может быть исключена из сферы действия государственных распоряжений.

Разумеется, не может. В правовом государстве церковь должна следовать его законам. Заявления вроде "нас не интересуют светские дела, делайте, что хотите" абсолютно неприемлемы. Но здесь есть две стороны. Государство вправе требовать, чтобы устав был сформулирован определенным образом, чтобы не было экономических связей с Москвой, чтобы священнослужители из страны-агрессора не допускались. Это легитимные требования светской власти. Однако совсем другое дело, когда политики начинают комментировать, как церковь должна выстраивать свои отношения с богом. Это явно выходит за рамки их компетенции.

Влияет ли затягивание этого процесса и переговоры на поддержку социал-демократов?

Не думаю. Я всегда считал, что помимо сильной обороны и крепких союзов, важным элементом безопасности Эстонии является уровень межнационального согласия. Поэтому в таких вопросах нужно действовать продуманно. Не стоит искусственно создавать конфликты, провокации или ссоры между этническими группами. Это не принесет пользы. Многие из этих вопросов сами по себе чувствительные, и к ним нужно подходить с особым вниманием.

Из моего опыта общения с русскоязычными жителями на эту тему я заметил, что они, как и эстонцы, довольно равнодушны к религии. Хотя среди них много членов церкви, активно участвуют в ее жизни немногие. С другой стороны, я не встречал людей, которые поддерживают ту чушь, которую говорит патриарх Кирилл. Люди понимают ситуацию, и если будет гарантировано, что приходы продолжат работать, а православные смогут посещать церковь, то, думаю, серьезных проблем не возникнет.

Вернемся к местным выборам. Можно предположить, что Центристская партия, возможно, не сможет сохранить абсолютную власть, но все же покажет сильный результат. Можно ли ожидать, что они попытаются привлечь к управлению городом второго сильного партнера?

Думаю, что Центристская партия, как и другие, стремится после следующих выборов войти в состав городской администрации, поэтому они будут искать партнеров. Однако сколько их потребуется и будут ли они сильными или слабыми, зависит от результатов выборов. Пока здесь много неопределенности – как в отношении результата Центристской партии, так и в отношении того, насколько убедительными окажутся ее возможные партнеры в глазах жителей Таллинна. Сейчас это сложно прогнозировать.

Можно ли предположить, что коалиции из четырех партий все постараются избежать?

Как правило, коалиции стараются формировать с минимально необходимым большинством. Если можно обойтись тремя партиями – сделают с тремя. Если двумя – значит, двумя. Через полтора года после местных выборов состоятся выборы в Рийгикогу, и партии уже думают об этом при формировании коалиции в Таллинне.

Например, какая-то комбинация может выглядеть математически выгодной, но партия может задуматься, как на нее повлияет участие, скажем, EKRE в правительстве. Такие факторы тоже играют роль. Однако первоочередной задачей для всех партий сейчас – добиться максимально хорошего результата, чтобы иметь сильные позиции на переговорах и больше вариантов.

Вы, вероятно, сами планируете выдвигаться в качестве кандидата в мэры Таллинна от социал-демократов?

Да, я исхожу из этого.