По оценке прокуратуры, фирма Olerex предоставила государству информацию о том, что в 2022 году в Эстонию было ввезено 9000 тонн дизельного топлива на основе возобновляемых источников энергии, или HVO, однако доказательства, собранные в рамках уголовного дела, показали, что дизельное топливо было ископаемого происхождения. Линнас не опровергает это в интервью, но утверждает, что обвинение необоснованно, поскольку топливо поставлялось с биосертификатами: "Это обвинение полностью сфабриковано, и я думаю, что это будет доказано в суде".

Линнас также объяснил, почему Департамент окружающей среды оштрафовал фирму на 6 млн евро за невыполнение обязательства по биотопливу за 2023 год. "Мне кажется, что чиновники тоже не понимают этих правил. Мы часто получаем очень противоречивые сигналы", – констатировал Линнас.

- Давайте сразу поговорим о том грузе в 9000 тонн, доставленном в Эстонию в предпоследний день 2022 года. Вы знали, что это не HVO, а дизельное топливо?

- Да, конечно. На накладных тоже было написано, что это дизельное топливо. Это не было новостью.

- Однако для Департамента окружающей среды это было новостью. Почему это стало неожиданностью для них?

- Это нужно спросить у Департамента окружающей среды.

- То есть вы знали, что груз – это дизельное топливо, а не HVO?

- Да, мы импортировали дизельное топливо, покрытое биосертификатами. Мы должны прояснить один момент: сейчас здесь много путаницы. Утверждается, что мы ввезли обычное ископаемое дизельное топливо. Это совсем не соответствует действительности! Во-первых, Olerex выполняла все свои обязательства по биотопливу каждый год!

То, о чем мы говорим, было грузом дизельного топлива, которое было покрыто биосертификатами. Между ископаемым и биосертифицированным дизельным топливом существует очень большая разница. Даже разница в цене очень велика.

Это показывает, что дизельное топливо, покрытое биосертификатами, имеет в понимании Европы нулевой след.

В чем проблема? Проблема в том, что Департамент окружающей среды не признал сертификаты, которые прилагались к этому дизельному топливу.

- Разъясните, пожалуйста, существенную разницу между двумя видами топлива?

- Существенная разница заключается в следующем. Например, у нас есть цистерна с 1000 тонн HVO, или биотоплива. Добавляем в нее 10 000 тонн ископаемого дизельного топлива. Получается 11 000 тонн топлива, из которых 1000 тонн покрыты биосертификатами, а 10 000 тонн не покрыты биосертификатами.

Именно так все и произошло. Компания Trafigura поставила нам 9000 тонн покрытого биосертификатами дизельного топлива. Его цена была равна цене HVO на мировом рынке, и предприятие не получило никакого дохода от импорта этого дизельного топлива в страну, как утверждается.

- Насколько большой может быть разница в цене между двумя видами топлива?

- Более чем в два раза.

- То есть вы заплатили им, как утверждает Департамент окружающей среды, за обычное дизельное топливо более чем в два раза больше.

- Абсолютно! Все производства, все расследования свелись к тому, что Olerex не получила никакого дохода от этого топлива. Вообще никакого.

- Это значит, что вы, по сути, заплатили компании Trafigura (трейдер, выдавший сертификат – прим. ред.) за то, чтобы она выполнила это обязательство за вас на европейском уровне?

- В Европейском союзе существует регистр, в котором ведется учет биосертификатов. Там любой может посмотреть и проверить сертификаты, которые шли с партией. Что также важно. Эти сертификаты нельзя купить отдельно. Эти сертификаты идут вместе с партией топлива. Это означает, что это была одна сделка: топливо с сертификатами. И это показывает, что мы выполнили свои обязательства по биотопливу в понимании Европейского союза.

- То есть, если, например, Trafigura на самом деле не выполняет это обязательство, это не является непосредственно вашей проблемой, так как сертификат имеется?

- Да, мы даже запросили позицию действующего при Еврокомиссии энергетического агентства, согласно которой эти сертификаты должны учитываться странами ЕС. Они поддаются проверке, они подлинные и они прилагались к той партии.

- Однако, насколько я понимаю, Департамент окружающей среды их не учитывает.

- Именно из-за этого и идет спор в суде, чтобы прояснить этот момент.

- На самом деле Госсуд также постановил, что обязанность по проявлению усердия вы не соблюли. Почему суд не учел это?

- Госсуд существенно снизил размер штрафа, наложенного на нас Департаментом окружающей среды, и, к сожалению, Госсуд вообще не затронул этот вопрос в своем решении.

- Так почему же штраф остался в силе?

- Штраф остался в силе, потому что Департамент окружающей среды Эстонии не принял эти сертификаты.

- Однако вы только что сказали, что этот вопрос не обсуждался в Госсуде.

- Именно. Вопрос о сертификатах не обсуждался в Госсуде. Госсуд его проигнорировал.

- Вы понимаете, почему Департамент окружающей среды не принимает эти сертификаты, хотя они соответствуют международным стандартам?

- Не понимаю, и в этом весь вопрос. Я не понимаю.

- Как вы думаете, почему Госсуд не стал обсуждать это?

- Я не могу на это ответить.

- В связи с Trafigura в международных СМИ были истории о том, что эта компания сквозь пальцы смотрела на правила в некоторых странах и заключала сомнительные сделки. Для ясности, у вас не было никаких сомнительных сделок с Trafigura через офшорные компании?

- Не было, я могу сказать это с уверенностью. У нас была конкретная сделка купли-продажи, которая прошла через кредитное учреждение и была оплачена в соответствии с договоренностями, и никаких других сделок у нас не было.

- Если сегодня, например, вы покупаете топливо на основе того же сертификата, то в чем разница? Вы ведь используете те же самые сертификаты?

- Безусловно, да.

- В чем разница, почему Департамент окружающей среды теперь их учитывает?

- Департамент окружающей среды истолковал это таким образом, что мы должны физически ввозить HVO в Эстонию. Что того, как дизельное топливо покрыто биосертификатами, недостаточно. Это интерпретация Департамента окружающей среды.

- То есть вы должны проверять, что это именно HVO на молекулярном уровне и ничто иное?

- Именно так.

- У вас раньше не возникло впечатления, что это могло бы быть как-то иначе?

- Логика в том, что на самом деле торговля квотами – повседневность в Европе. То же самое с квотами на электроэнергию, на газ и биогаз. Именно так мы и поняли: что если мы ввозим дизельное топливо, покрытое сертификатом, зарегистрированным в Европейском союзе, значит, мы выполнили свои обязательства.

- В следующем, 2023 году, возникла аналогичная проблема с выполнением этого обязательства, по крайней мере с точки зрения государства, и проблемой было чрезмерное использование топлива UCO (при выполнении обязательства по биотопливу в объеме 7,5% – прим. ред.). Пожалуйста, объясните эту историю.

- Это очень интересная история. На самом деле все началось в сентябре, когда Департамент окружающей среды обратился к нам с вопросом: как мы собираемся выполнить обязательство по биотопливу? Они провели соответствующее производство совместно с Налогово-таможенным департаментом и попросили нас предоставить всю документы о выполнении обязательства по биотопливу в 2023 году.

Мы предоставили все документы и были очень рады этому, потому что проблема была наверху, и мы поняли, что теперь все в порядке, так как Департамент окружающей среды – наш партнер вместе с Налогово-таможенным департаментом, мы покажем им все документы, и никаких вопросов не будет.

Так и произошло. Департамент окружающей среды и Налогово-таможенный департамент завершили производство против нас в феврале, заявив, что наше обязательство выполнено согласно Закону о жидком топливе. Заверили, что все корректно, никаких предписаний не вынесли.

А затем, в марте, месяц спустя, они возбудили производство, заявив: нет, вы все же не выполнили обязательство по биотопливу.

- Почему они передумали?

- Я не знаю. Думаю, они передумали потому, что все эти регуляции о биотопливе очень сложные, неоднозначные и не одинаково понимаются участниками рынка. Вопросы есть не только у нас, а у всех участников рынка. В ходе производства стало ясно, что все понимают это по-разному.

Cейчас мы спорим о том, выполнили мы обязательство по биотопливу или нет. По нашему мнению, выполнили. Департамент окружающей среды считает, что нет. И теперь мы с этим в суде.

- Член правления Terminal Oil Алан Вахт считает, что на самом деле Департамент окружающей среды в этом деле слишком пошел вам навстречу, понизив предельную норму UCO.

- Я не могу комментировать, что думает Terminal Oil. Ясно лишь то, что Terminal Oil уже давно заинтересован в подрыве нашей репутации и прилагает во имя этого огромные усилия. Я бы не стал комментировать это, пусть это остается на их совести.

- Как я понял, с вашей точки зрения, Департамент окружающей среды подтвердил, что вы выполнили обязательсто, закрыл производство, а спустя некоторое время потребовал от вас штраф в размере 6 млн евро?

- Именно так. Департмент окружающей среды инициировал производство, и у нас было понимание, что мы встретимся с Департаментом окружающей среды, просмотрим все документы, чтобы убедиться, что мы, боже упаси, нигде не ошиблись. Департамент окружающей среды закрыл производство, потому что мы представили все соответствующие отчеты. У нас есть письменное подтверждение этого. А через месяц, после очередной жалобы конкурента, они снова возбудили производство, и это рассматривается до сих пор.

- Вы считаете, что, если бы конкурент не пожаловался, производство бы не возбудили?

- Безусловно.

- Как вы думаете, сами чиновники понимают эти правила?

- Знаете, мне кажется, что чиновники понимают эти правила по-разному. Мы зачастую получаем очень противоречивые сигналы. Один раз все так, в другой – иначе. Эта регуляция сложная. И поскольку она толкуется по-разному, в том числе в разных странах, то возникают проблемы. Я могу сказать, что Olerex – законопослушная фирма, и мы считаем, что выполнили все свои обязательства по биотопливу. Никакой выгоды, как утверждают наши конкуренты, мы не получили. Это гнусная клевета.

- Вы понимаете, что, если Департамент окружающей среды несколько лет возбуждает против вас дела, плюс уголовное дело, то это выглядит подозрительно?

- В этом и заключалась цель конкурентов – нанести нам вред и испортить нашу репутацию. Такова их деятельность. Они постоянно работают над этим.

- В то же время мы видим, что Департамент окружающей среды ведет производство, а Госсуд значительно снизил размер штрафа, но он все еще в силе.

- Я не думаю, что это касается только нас. Думаю, это касается всех участников рынка. Просто в отношении других дела еще не заведены.

- Есть ли у вас подозрения в отношении конкурентов, что они могли аналогичным образом не выполнить какие-то требования?

- Нет. Я думаю, что это законодательство сложное, и в нем трудно ориентироваться. Я не думаю, что мы единственные, кто ошибся. Думаю, что ошибаются все. Просто мы оказались в центре внимания.

- Часть упреков со стороны конкурентов заключается в том, что вы продаете топливо по ценам значительно ниже рыночных, не обычным клиентам, а крупным заказчикам. Что вы на это скажете?

- Я отвечу, что действительно Olerex продает топливо со скидкой, но не потому, что мы не соблюдаем закон, а потому что у Olerex самая большая доля рынка в Эстонии. Только у Olerex есть терминал, который работает 24 часа в сутки, семь дней в неделю. Во все госпраздники. У Olerex есть собственный логистический парк с тремя водителями, и он работает 24 часа в сутки. У Olerex есть собственная сеть АЗС, в отличие от некоторых конкурентов, которые арендуют станции. У Olerex очень мощный парк резервуаров в терминале. Olerex сам подает вагоны, что сокращает время простоя.

Одним словом, за годы работы мы отточили свою систему, чтобы она была экономически эффективной, и, поскольку мы занимаем примерно треть топливного рынка, люди нам доверяют. В противном случае мы не были бы лидерами рынка. Благодаря этому мы можем предложить более выгодные цены, чем наши конкуренты. Это единственная причина.

Цена топлива – это не только то, за что вы его покупаете. К цене топлива добавляются все расходы, начиная с покупки на терминале и заканчивая моментом доставки на АЗС. Это логистика, транспорт, финансовые расходы – целый ряд составляющих, по которым наша фирма значительно эффективнее конкурентов. Конечно, это вызывает зависть. Это вызывает недовольство, возмущение, зависть, и в ход идут такие подлые меры.

- За счет внутренней эффективности вы добиваетесь такой цены, о которой ваши конкуренты говорят, что они находятся в аналогичном ценовом диапазоне, но вы можете снизить цену, скажем, на 10 центов?

- Конечно, это не 10 центов. Это, опять же, совершенно неправда. Я также слышал аргумент, что причина, по которой топливо в Эстонии дороже, заключается в том, что Olerex продает его дешево.

- В чем логика?

- Я не вижу здесь логики, но один эксперт по топливу так утверждает.

- Но то, что вы продаете топливо ниже рыночной цены...

- Такого не было и нет.

- По оценке конкурента, считающего, что вы не выполнили обязательство по биотопливу, вы заработали десятки миллионов евро. В то же время Департамент окружающей среды утверждает, что по уголовному делу вас могут оштрафовать на сумму до 16 млн евро. Эти суммы кажутся вам сколько-нибудь логичными?

 - Нет, конечно, прежде всего потому, что мы не продаем топливо ниже себестоимости. Никогда не продавали и не будем продавать. Во-вторых, все эти годы мы выполняли свои обязательства по биотопливу.

- Как вы оцениваете действия Департамента окружающей среды во всех этих случаях?

 - Думаю, что Департамент окружающей среды делает все возможное в том смысле, что они сами находятся в замешательстве. С другой стороны, на них давит серийный податель жалоб.

- Что вы думаете о выдвинутых против вас обвинениях?

- Посмотрим. Скоро, к моей великой радости, это рассмотрят в суде, и там все станет ясно. Сейчас не могу комментировать подробно.

- Вам кажется логичным то, что написано в обвинении?

 - Это совершенно нелогично. Это абсолютно нелогично, и нет никаких доказательств, абсолютно! Я рад, что это дело в суде. Я очень рад этому!

- Вы убеждены, что, когда наконец будет вынесено решение, вас непременно оправдают?

- Безусловно! Другого варианта просто нет. Я не совершал того, в чем меня обвиняют, никакие доказательства это не подтвержают.

- Вы хотя бы понимаете, что вы получили, согласно этому обвинению?

- Я не понимаю. Не понимаю.

- Можете ли вы, образно говоря, положить руку на сердце и сказать, что ваша совесть в этом случае чиста?

- Безусловно! Я могу положить руку на сердце и сказать, что моя совесть чиста. Как и у всего коллектива Olerex. Все работали до последней минуты во имя того, чтобы вовремя доставить это биосертифицированное дизельное топливо, растаможить и выполнить обязательство по биотопливу. Все работники терминала, коллектив Olerex и я сам. Это обвинение полностью сфабриковано, и я думаю, это будет доказано в суде.

- Почему вы решили дать это интервью? Вы редко выступаете в СМИ, почти никогда.

- Да, я не выступаю в СМИ. Я хотел дать это интервью, чтобы внести ясность, чтобы не было односторонней клеветнической кампании, которая ведется уже много лет. Я хотел, чтобы люди поняли, что мы законопослушная фирма, цель которой – соблюдать действующие в общесте правила. Вот почему.

- С чего, по-вашему, началась эта, по вашим словам, клеветническая кампания?

- Это мое предположение. Я думаю, что бизнес-план, который был у одного южноэстонского предприятия, не реализовался, а виной тому считают крупнейшего участника рынка.

- Однако раньше у вас с ним были деловые отношения.

- Да, мы хранили топливо у Terminal, и большая часть наших объемов проходила через тартуский терминал. В 2019 году мы приобрели у немцев терминал в Мууга, создали там лучшие в Эстонии мощности и перевели все наши объемы топлива из тартуского терминала в Мууга. После этого возникла проблема, которую мы решаем до сих пор.