Матис Мяэкер: RAB действует в рамках закона и общественного интереса

Ошибочно утверждать, будто Бюро данных по отмыванию денег (RAB) следило за людьми без законного основания, заявил глава RAB Матис Мяэкер. Он считает необходимым обсудить, следует ли четче прописать в законе канал для частичного обмена информацией.
Одной из главных тем вчера и сегодня было так называемое "запрашивание данных о банковских счетах без законного основания". Обсуждение достигло кульминации в виде передовиц и статей, содержание и тональность которых требуют разъяснений со стороны RAB. Я выражу точку зрения RAB, чтобы пояснить суть. Деятельность полиции и Налогово-таможенного департамента я комментировать не могу.
Деятельность RAB основана на законе о кредитных учреждениях, который предоставляет RAB четкое и неоспоримое право доступа к банковской тайне, включая банковские счета, если это необходимо для предотвращения отмывания денег или финансирования терроризма. Это право закреплено в законе и никогда не оспаривалось. Закон о кредитных учреждениях называет RAB первым (NB!) уполномоченным органом после органа надзора, которому предоставлено такое право. Тем не менее в общественных оценках прозвучали заявления и спекуляции, создающие ошибочное впечатление, будто у RAB нет права доступа к большей части банковской тайны, включая выписки по счетам.
Важно разъяснить, что означает банковская тайна. Это не только информация о наличии счета или сделках – она охватывает все данные, собираемые о человеке при открытии счета и его последующем использовании. Именно такие данные позволяют оценить законность сделок и выявить подозрительные и указывающие на отмывание денег схемы, то есть значительная часть информации собирается именно в целях противодействия отмыванию денег.
Таким образом, сутью вопроса на самом деле является не то, имеет ли RAB право запрашивать данные о счетах – это право закреплено законом – а то, через какой канал допустимо запрашивать и получать такую информацию. Государство создало и обязало банки подключиться к системе регистра исполнительного производства, защищенной через X-tee, цель которой – в том числе обеспечить более быстрый, безопасный и прозрачный обмен информацией между компетентными государственными учреждениями и банками. В данном контексте это – канал обмена данными. Каждый запрос, сделанный RAB, регистрируется во внутреннем журнале с указанием оснований, почему запрашивается информация: в чем заключается подозрение в отмывании денег или финансировании терроризма, которое мы проверяем.
В законе перечислены конкретные позиции данных, которыми банки обязаны обмениваться с RAB через регистр исполнительного производства, однако этот перечень не является исчерпывающим. Закон устанавливает минимум, используя перед перечнем формулировку "по меньшей мере". Хотя банковский счет как отдельная позиция данных там не указан, его трактовка как позиции данных согласуется с логикой законодателя, стремящегося оставить системе определенную гибкость. Спор касается того, действительно ли законодатель намеревался обеспечить возможность быстрого обмена подобной информацией, или же столь значительное вмешательство в основные права – как, например, запрос информации о банковском счете – должно быть прямо и недвусмысленно указано в открытом перечне.
Поэтому ошибочно утверждение, будто RAB "следило за людьми без законного основания". При обсуждении нам следует сосредоточиться на вопросе, нужно ли четче определить в законе рамки канала, через который частично осуществляется обмен данными. Хотя RAB приняло решение на данном этапе больше не запрашивать информацию о счетах через регистр исполнительного производства, мы по-прежнему считаем, что его использование было законным.
Сейчас результат таков, что RAB будет направлять запросы о счетах вручную. Это означает зашифрованные электронные письма банкам и большое количество ручной работы как со стороны как банков, так и RAB. Данные передаются через облачные услуги, серверы которых не всегда находятся в Эстонии. В сравнении с этим регистр исполнительного производства является частью эстонской государственной инфраструктуры, безопасной и эффективной. Если раньше получение информации занимало в среднем один день, то теперь – в зависимости от ситуации и рабочей нагрузки банков – неделю и более.
Представим себе случай, когда человек становится жертвой мошенничества: деньги с его счета в банке A переводятся в банк B, а оттуда – на следующий счет. Выявление такой цепочки сделок из трех счетов и двух переводов теперь может занять несколько недель. Прежняя более быстрая система позволяла нам приостанавливать дальнейшее перемещение средств потерпевших – в дальнейшем вероятность этого будет значительно ниже. Время играет важнейшую роль, особенно когда дело касается подозрения на финансирование терроризма. Чрезвычайно важно, чтобы мы могли быстро выявлять операции.
Следует признать, что в обществе есть ожидания, которые порой противоречат друг другу. Все чаще мы сталкиваемся с ситуацией, когда правовые нормы, написанные в прошлом с, казалось бы, ясной целью, спустя несколько лет оказываются чрезмерно общими. При этом, с одной стороны, желают упрощения регулирования, с другой – максимально точных и четких норм на каждый возможный случай. Законодательство должно оставаться достаточно конкретным, но при этом оставлять место для гибкости, необходимую для расследования сложных преступлений. Мы говорим, что никто не должен просматривать мой банковский счет", но как только становимся потерпевшими, спрашиваем, почему никто ничего не сделал?
Теперь немного цифр. За рассматриваемые 14 месяцев RAB направило через регистр исполнительного производства 1854 запроса на получение информации о банковском счете, что составляет в среднем 132 запроса в месяц. В то же время у эстонских банков насчитывается около трех миллионов клиентов, и только в мае 2025 года было проведено 74,6 миллиона платежных операций на общую сумму 49,2 миллиарда евро. Реальные пропорции радикально отличаются, и представления о массовой слежке или злоупотреблении данными не соответствуют действительности.
RAB действует в рамках закона и общественного интереса, и наша цель – не нарушать чью-либо частную жизнь, а защищать общество от преступности.
Редактор: Евгения Зыбина