Активист и писатель Сассь Хенно летом 2018 году разместил в соцсетях пост на тему изнасилования с применением оксибутирата натрия. В итоге он получил более 30 имен и 300 анонимных сообщений, которые передал в прокуратуру. Так зародилась кампания, которую 38-летний Хенно проводит со своим НКО Julge Rääkida ("Не бойся говорить") в интернете и выступая в школах.

Переданными Хенно сообщениями занималась ведущий прокурор Саския Каск, но ни одно из них не вылилось в уголовное дело. Тем не менее, по словам прокурора, изменилась практика – теперь в случае подозрений об изнасиловании органы реагируют быстрее.

"Небольшие изменения были, как обычно это происходит в Эстонии. Мол, хотят при помощи упрощенных процедур решить большие проблемы. Жертвам от этого никакой пользы, по сути, не было", – констатировал Хенно.

Жертвой, которая, по ее собственному мнению, все сделала правильно, но в результате поплатилась, стала Мэйделин Харк. Весной 2019 года учившаяся в Тартуском университете американка обвинила профессора в том, что он при помощи своего влияния склонял к сексу ее и других молодых женщин. Кроме того, по словам Харк, профессор предпринимал попытки сексуального контакта.

В январе прошлого года "Очевидец" сделал сюжет об этом случае, и Харк была единственной, кто заявил о том, что стал жертвой. Она не боится говорить открыто. Во многом потому, что находится за границей.

"Информирование полиции о сексуальных нападениях – попросту разочарование. Тебя заваливают вопросами, выпытывают неудобные подробности, и, как правило, ничего из этого не выходит. Велика вероятность, что они примут сторону обидчика. Результата не было еще и потому, что другие девочки не выступили с исками", – сообщила Харк.

Насильника трудно привлечь к ответственности

Согласно исследованиям, лишь 5% жертв обращаются за помощью, да и то спустя несколько лет. "В случае сексуальных преступлений это обычное дело – осознание приходит позже. Например, когда такое случается с ребенком. Дети не понимают, что такое преступление, до них это доходит, когда они взрослеют", – объяснила прокурор.

По словам психотерапевта Кайт Синисалу, поток воспоминаний может быть настолько интенсивным, что человек физически ощущает себя больным, переживая все заново во снах или разговорах с другими людьми.

Синисалу работала с более чем сотней жертв сексуальных преступлений, но до официального разбирательства дошла лишь крайне малая часть случаев. Например, случай Кадри, которая осенью рассказала "Очевидцу" о домогательствах со стороны отца. Когда она была подростком, влияние отца на нее было особенно сильным, так как он был почетным членом общества. Когда она повзрослела, срок давности преступления истек. Даже в случае тяжкого сексуального преступления срок давности истекает за десять лет.

Как отметил присяжный адвокат Роберт Сарв, в таком случае ничего сделать нельзя: "Адвокаты вынуждены сообщать суровую правду, и мало кому это нравится".

Сарв представляет интересы оказавшегося недавно в центре скандала бывшего тренера "Нымме Калью" Гетулио Аурелио Фредо, которого подозревают в том, что он вступал в сексуальные отношения с несовершеннолетними футболистками. Общественности известно о двух случаях: срок давности первого уже истек, а во втором полиция сразу провела расследование, но факт преступления не выявила. У полиции есть еще две жертвы, но суть дела пока не раскрывается. Комиссия Эстонского футбольного союза назначила тренеру бессрочный запрет на деятельность.

"Мне кажется это настолько абсурдным, это напоминает нацистскую Германию или Советский Союз: человека ставят к стенке, а он даже не знает за что", – заявил Сарв.

На вопрос, одобряет ли Сарв лично интимные отношения тренера старше 50 лет с 14-летней подопечной, он ответил, что людям легко умничать задним числом и осуждать такие вещи: "Мы не можем вернуться на 13 лет назад, чтобы стать, так сказать, очевидцами и одновременно вершителями правосудия".

Слово против слова

"К сожалению, такое зачастую очень сложно доказать. Подобные преступления совершаются в четырех стенах при участии двух человек. Мне мало верить жертве, этого недостаточно для обращения в суд", – объяснила прокурор.

Однако активисту Хенно непонятно, почему заявления жертвы не являются компетентным доказательством и почему иногда игнорируются травмы жертвы?

По словам психотерапевта Синисалу, у некоторых жертв во время допроса складывается впечатление, что им не верят: "Такое сомневающееся отношение. Одной девушке, которой тогда было 17 лет, сказали: "сама ведь подняла шум в палатке, откуда нам знать, что это было насилие". Что с того, что девушка полуголая выбежала оттуда, крича, что ее изнасиловали. Она была настолько вне себя, что еще и на колючую проволоку потом набежала".

Масла в огонь подливает новый случай. На прошлой неделе окружной суд решил не привлекать к ответственности предполагаемого насильника за случай на вечеринке в Рапламаа в августе, о котором писала газета Eesti Ekspress. У женщины были зафиксированы повреждения, тяжелая степень опьянения и психологическая травма, но ход делу не дали, так как, по словам свидетелей, она не сказала мужчине "нет".

Работавшие с жертвой Хенно и Синисалу особенно разочарованы: женщина последовала всем их советам, сразу зафиксировала травмы, но в итоге проиграла.

"Пострадавшая обратилась к врачу, пошла в полицию, сделала заявление. Все указывает на то, что ее использовали, в беспомощном состоянии. И такое дело не доходит до суда! И делу не дают ход на уровне государственного прокурора, который должен стоять за жертв насилия. За что этот прокурор получает от государства зарплату?", – возмущен Хенно.

Однако, по словам Каск, в некоторых ситуациях использование не является преступлением, а алкогольное опьянение не всегда приравнивается к беспомощному состоянию. Она не занималась этим случаем, но, как утверждают в прокуратуре, было опрошено много свидетелей и собрано множество доказательств, но факт преступления все же доказан не был.

По словам прокурора, можно лично верить жертве, но на практике известно, какие доказательства будут иметь вес, а какие нет, и нет смысла идти в суд проигрывать, хотя бы потому что это еще больше травмирует жертву.

"Мы отправляли такие дела в суд. В итоге – слово против слова. Нам следует показывать достоверность показаний пострадавшего лица при помощи других, косвенных доказательств", – сказала Каск.

Жертву можно атаковать

Мэйделин Харк из-за депрессии потребовалось лечение. Даже чтобы говорить на камеру, ей пришлось принять лекарство. А профессор обратился к адвокату Роберту Сарву и в числе прочего указал на психическую нестабильность женщины.

"Мне тогда показалось, и в случае Гетулио тоже так кажется, что женщина преувеличивает и представляет историю в выгодном для себя свете, по всей видимости, под чьим-то влиянием", – прокомментировал Сарв.

Психотерапевт Синисалу назвала это смещением акцента: "Мы занимаемся тем, что из себя представляет жертва, какие лекарства принимала в течение жизни, есть ли у нее депрессия, проблемы с алкоголем, сколько связей у нее было раньше. "Она сама потаскушка, сама этого хотела" – такое часто можно услышать".

В этом деле также говорится об использовании влияния. В Эстонии лишь несколько раз удалось доказать факт принуждения между взрослыми людьми.

Самый известный оправдательный приговор вынесли по делу Мартина Халлика, бывшего директора библиотеки Тартуского университета. В суде не смогли доказать, что Халлик сознательно использовал в своих интересах свое влияние и должен был понять, что пострадавшая считает его поведение принуждением.

В прокуратуре считают, что в случае с несовершеннолетними больше законных способов доказать использование влияния, поэтому бразильскому тренеру предъявили подозрения, хотя добровольная интимная связь с 14-летними не считается незаконной. Если говорить простыми словами, то взрослый по отношению к несовершеннолетнему автоматически обладает силой влияния.

По словам Сарва, некоторые связи могут казаться странными и аморальными, но за них не наказывают. И если дело Мартина Халлика дошло до Госсуда, то в описанном в "Очевидце" случае с профессором даже подозрения не были предъявлены.

Дела немного отличаются, но в обоих случаях в Тартуском университете поведение мужчин сочли неуместным для академического сообщества и трудовой договор с ними расторгли.

Дело Халлика широко освещалось, но эпилог истории с профессором общественности неизвестен.

Профессор обратился в гражданский суд, чтобы тот запретил женщине заявлять, будто бы он ее использовал. Харк уехала в Америку. По ее словам, она была эмоционально и физически истощена. Суд она проиграла. Согласно вынесенному в феврале решению 26-летняя женщина должна выплатить профессору около 2000 евро.

"Это ужасно. Я на неделю была выбита из колеи. Вопрос даже не в деньгах, а в морали и принципе", – прокомментировала решение суда Харк.

Как считает Сарв, женщина могла доказать свои утверждения, но не сделала этого.

Синисалу в свою очередь отметила, что то и дело сталкивается с подобным: "Часто можно услышать фразу: "Было бы лучше не обращаться". Я не могу сказать такое клиентам, но иногда тоже так думаю. Если из травмированного человека делают жертву еще раз, то с такими травмами нам приходится работать ой как долго".

Правовую систему следует изменить

Людям, которые помогают жертвам, кажется, что правовая система Эстонии склоняется в пользу обидчика, недостаточно отстаивает интересы пострадавших, а истории утихают еще до передачи в суд.

"Я полностью согласен с тем, что нельзя превращать государство в Дикий Запад. Никто не будет вершить самосуд, но у жертвы должно быть право на отстаивание своей правды, нужна возможность вести делопроизводство. Если человек считает, что интимная связь была неприятной, у него должно быть право заявить об этом", – убежден Хенно. Он считает, что пострадавшие от ненадлежащего обращения все равно должны обращаться за помощью: "Даже если это ни к чему не приведет, дело будет закрыто, после такого обращения государство может предложить пострадавшему помощь".

Среди предложений по изменению ситуации – возможность представлять в суде в качестве доказательства свидетельство психиатра и терапевта. Кроме того, в уставах или трудовых договорах школ, кружков по интересам и спортивных секций могло бы быть прописано, что секс с учеником недопустим. А в случае, если дело развалилось, сторонам необходимо внятно объяснять, почему так произошло.

В заключение следует напомнить, что домогательство, за которое наказали, например, Игоря Манга и Айвара Мяэ, является проступком, и в этом случае может быть назначен штраф. На другом конце воображаемой шкалы – педофилия, то есть секс с детьми младше 14 лет, такие дела были, например, заведены в отношении Венно Лоосаара и Пеэтера Хельме. А посередине такой шкалы – множество моральных и юридических нюансов.