Море в произведениях эстонских художников – от фона до символа свободы и самоидентификации
В очередной видеолекции цикла об эстонском изобразительном искусстве рассказывается о том, как тема моря в разное время отражалась в эстонском изобразительном искусстве.
Многие тысячелетия назад первые люди вышли к морю и обосновались на этом берегу. С тех пор море – пугающее и манящее, щедро одаривающее и беспощадно забирающее жизнь – стало неотъемлемой частью их бытия.
История эстонского изобразительного искусства начинается сравнительно недавно, во второй половине XIX века. И мотивы моря наблюдаются в творчестве первого художника эстонского происхождения – Йохана Кёлера. Хотя отдельно на этой теме он не фокусируется. Изредка в сериях его пейзажей, наравне с другими, встречаются и морские.
Однако первый эстонский скульптор, о котором также рассказывалось в цикле видеолекций, Амандус Адамсон, будучи сыном моряка и уроженцем портового города Палдиски, в своих скульптурных работах довольно часто обращался к теме моря, а в его живописи это тема была одной из ведущих.
Последующие художники Антс Лайкмаа, Пауль и Кристьян Рауд также из дальних своих путешествий привозят зарисовки чужих морей, но эти работы не являлись для них ключевыми. Даже из поездок на острова Пакри и Муху, они привозят не столько береговые виды эстонских островов, сколько изображения человеческих типажей. Из всего этого видно, что море не занимает центральное и важное место в раннем эстонском искусстве, а выступает лишь как фоновый элемент, мимолетная тема, впечатление от путешествия. Это немного удивительно, учитывая географическое положение Эстонии и протяженность ее береговой линии.
Море не играло особой роли в этническом самоопределении эстонцев. Больше имела значение крестьянская культура. Однако древние рассказы о Калевипоэге, сохранившиеся на территории всей Эстонии, сберегли память о корабле "Леннук", на котором герой эпоса совершил свое путешествие на край земли. Этот корабль стал одним из первых символов силы, свободы и бесстрашия эстонского народа. Он появляется в работах Николая Трийка и Кристьяна Рауда в начале 20-го столетия, и впоследствии будет в самых разных вариантах появляться на работах эстонских художников вплоть до сегодняшнего дня.
В 1920-е годы в период подъема национального романтизма появились художники-пейзажисты, которые сосредоточили свое внимание конкретно на эстонском пейзаже, и тогда в работах Гюнтера Рейндорфа и Аугуста Янсена появились прибрежные пейзажи островов.
Более ярко морской пейзаж начинает звучать во второй половине 20-х и в 1930-е годы, когда, выросшие в рыбацких деревнях Рихард Уутмаа, Эрик Хаммер, Рихард Сагритс, бывавший в морских походах и сражениях Николай Куль, и многие им подобные смогли получить образование в художественной школе "Паллас". В их морских пейзажах основное внимание уделялось точности натуры с особым акцентом на свет и воздух. Птенцы гнезда "Паллас" считали себя продолжателями традиции немецкого экспрессионизма, а после Всемирной выставки в Париже 1937 года стал заметен и "дух Франции".
Художников, чье пребывание в школе "Паллас" пришлось на военные 1941-1944 годы, ждал нелегкий жизненный и творческий путь. Так, например, уроженец острова Хийумаа Юло Соостер в 50-е годы по сфабрикованному делу оказался в заключении. После освобождения возвращаться в Эстонию он мог только посредством рисунков, одним из самых частых мотивов которых были береговые пейзажи родной земли.
Особенной тема моря была и для художников-эмигрантов, которые были вынуждены в 1944 году покинуть Эстонию. Многие из них нашли свой новый дом на другом берегу Балтийского моря – в Швеции. В морских пейзажах, написанных в изгнании, читается тоска по дому, а море, что гонит свои волны от берега к берегу, оставалось связным.
В послевоенные годы на территории Эстонской, уже советской социалистической республики, единственно верным направлением в живописи был соцреализм. Искусство встало на службу политике. Художникам следовало реалистично романтизировать жизнь рабочего человека, строящего коммунизм в разных сферах жизни. И именно в это время на выставках стало появляться намного больше пейзажей. Практически только так художники могли выразить свою аполитичность, и не оставаться в рамках, заданных общей идеологией. Часто, вместо отображения мощного тралового рыбного флота, на полотнах воспроизводили тихую прибрежную жизнь с лодками и сетями, или вводили персонажей, которых требовала критика того времени, но в такие пейзажные условия, что персонажи выглядели растерянными и малопонятными. В Сталинскую эпоху даже морской пейзаж не мог быть безопасным или нейтральным жанром. Небо должно было быть солнечным и безоблачным, как и вся жизнь в Советском Союзе.
На протяжении всего этого времени парящие птицы, корабли, видевшие другие берега или уходящие за горизонт, отрываясь от берега условностей и границ, считывались зрителями, как надежда на свободную и настоящую жизнь.
С развитием рыбной промышленности и торгового флота в какой-то момент, действительно, корабли стали пространством, на котором люди могли в некоторой степени оторваться от социалистической действительности и хотя бы краем глаза увидеть большой мир. Море дарило им такую возможность.
В 80-е годы, после проведения Олимпийской регаты в Таллинне, в морские пейзажи все чаще врывается сочетание синего, черного и белого цветов. Хоть оно и было запрещено цензурой. И в художественных мастерских и галереях шли процессы, которые привели к Поющей революции и обретению независимости Эстонии.
В наши дни море является важной составляющей самоидентификации жителя Эстонии. Теперь человек, созерцая море, заглядывает и внутрь себя. Все чаще морские пейзажи представляют собой саморефлексию или осмысление переживаний, ощущения, чувств, выраженного через фактуру, цвет, свет моря, которое всегда рядом.
Видеолекция Ирины Даниловой (с эстонскими титрами):
Видеолекция на эстонском языке с русскими титрами:
Редактор: Ирина Киреева
