– Департамент защиты памятников старины начал производство по исключению 275 воинских захоронений из списка памятников культуры. По чьему предложению была начата эта процедура?

– Это производство было начато по предложению Департамента защиты памятников старины.

– Почему вы сделали это предложение и начали производство?

– Когда это предложение уже существовало, запуск процедуры был логичным шагом.

Однако само это предложение также носит технический характер. Закон о воинских захоронениях, принятый в 2007 году, определяет приоритетность государственной обороны. Министерство обороны организует охрану воинских захоронений. И даже не нужно спрашивать разрешения у Департамента защиты памятников старины. То есть вся власть в этом вопросе в руках Минобороны.

В такой ситуации сохранение двойной защиты неоправданно обременительно для собственника и государства и не соответствует хорошей административной практике.

– Это обсуждалось с 2007 года, и теперь процесс дошел до предложения?

– Я проработала здесь неделю. Были здесь какие-либо предыдущие обсуждения или нет, я не могу прокомментировать.

– Но почему это делается именно теперь?

– Раньше я не успела. Подготовка этого проекта все же требовала, чтобы мы по очереди проверили, считаются ли они воинскими захоронениями. Просто не успели быстрее.

– Это как-то связано с российской агрессией в Украине?

– Нет, это технический проект. Он устраняет двойную защиту, что бессмысленно с административной точки зрения.

– Это как-то связано с обращениями многих самоуправлений в Минобороны?

– Нет, это не связано ни с новыми снимками НАСА из космоса, ни со многими другими вещами. Это один проект, который является техническим.

– Как вы сказали, эти могилы охраняются Законом о воинских захоронениях. Но в девяностые годы их взяли под охрану как памятник культуры. Почему это было сделано?

 – Почему разные объекты получили двойную защиту, кто-то мог бы исследовать в своей научной работе. Но во многом это была история становления этой молодой страны со своим отпечатком.

Эти воинские захоронения, у которых сейчас заканчивается двойная охрана, в основном были взяты под охрану в 1995-1997 годах. В то время Эстония еще не отрегулировала должным образом охрану воинских захоронений.

– Но почему именно эти могилы в то время были взяты под охрану как памятник культуры? Из-за того, чтобы защитить воинские захоронения как места могил или все же в них видели какую-то историческую ценность? Так же, как Департамент защиты памятников старины долгое время тянул со взятием под охрану милитаристского наследия советских времен?

 – Каждая демократическая страна чтит погибших на войне, независимо от того, на чьей стороне они сражались. Тогда разрешили ситуацию таким образом. Но позже был принят и Закон об охране воинских захоронений. Если бы этот закон уже был принят в 1994 году, эти воинские захоронения точно не взяли бы под охрану как памятники культуры в 1995 году.

 – Имеют ли эти воинские захоронения, а также советские памятники на могилах какую-то историческую ценность? Если мы теперь оставим в стороне этих мертвецов под памятниками, есть ли в этих местах что-нибудь, что считалось бы памятниками? Относятся ли они к сохранению истории?

 – Департамент защиты памятников старины является исполнительным органом. Мы читаем закон. И если в законе написано, что двойная охрана нецелесообразна, и если охрана воинского захоронения является более сильной защитой, и если законодатель сказал, что позиция Департамента защиты памятников старины по этом вопросу не нужна, то у нас есть третья статья конституции, в которой сказано, что государственное ведомство не должно превышать своих полномочий. Оно не должно заниматься делами, по которым законодатель не дал ему задания. При этом законодатель черным по белому сказал, что разрешение Департамента защиты памятников старины в этих вопросах не требуется.

– Видимо, я неясно выразился.

– Вы ясно выразились. А я вам ответила статьей номер три конституции. Вы не спросите генерального директора Департамента полиции Эльмара Вахера, что он думает о создании новых клумб с тюльпанами в парке мызы Кирна.

Каждое должностное лицо отвечает в пределах своей компетенции, в отношении которой государство предоставило ему ​​компетенцию. В Законе о военных захоронениях говорится, что у Департамента защиты памятников старины не спрашивают мнения по этим вопросам. Неуместно высказывать мнение от лица Департамента защиты памятников старины.

– Тогда попробуем по-другому. Бывают и такие случаи, когда под памятником нет ни одного покойника. Допустим, проводят раскопки и останков не находят. Имеют ли такие объекты, представляющие собой просто памятники без останков, историческую ценность?

– Мы будем решать вопросы в порядке их возникновения. Если действительно где-то есть памятник, в случае которого выяснится, что он не относится к воинским захоронением, его, вероятно, исключат из списка воинских захоронений. И в случае, если кто-то сочтет, что этот памятник обязательно должен охраняться как памятник культуры государственного значения, то в этом случае он имеет право обратиться в Департамент защиты памятников старины.

Затем Департамент защиты памятников старины созовет экспертный совет, который оценивает, является ли этот объект выдающимся с точки зрения его исторической ценности или художественной ценности. Но не все памятники с пятиугольной звездой и другой советской символикой до сих пор были памятниками культуры общегосударственного значения. И нет информации о том, что люди до сих пор думают, что они должны непременно охраняться как памятники культуры общегосударственного значения.