Второй по величине город Украины — Харьков — стал постоянной целью для российских ракет. В результате город практически лишился всех энергетических объектов. Начавшееся в мае новое наступление российских войск на севере Харьковщины еще больше осложнило обстановку. Как живет, или вернее выживает Харьков, порталу Rus.ERR рассказал мэр города Игорь ТЕРЕХОВ.

- Всякий раз, общаясь с нами, вы настаиваете на том, что восстановительные работы необходимо вести, несмотря на постоянные обстрелы. Вскоре вы едете в Германию на Конференцию по восстановлению Украины и там вы должны будете убеждать уже западных партнеров в том, что нужно вкладываться в восстановление Харькова. Какие аргументы у вас для этого есть?

- Прежде всего, хочу сказать, что действительно сегодня Харьков под постоянными обстрелами. И каждый день, к сожалению, есть разрушения. Главное, что теряем жизни людей. Много раненых. И вы видите сами, какая ситуация сегодня сложилась в Харькове. Создается впечатление, что пока не закончится этот ад, невозможно ничего восстанавливать. Но я считаю, что сегодня не нужно ждать окончания войны. Это очень важно для людей, для их эмоционального состояния. Да, конечно, сегодня очень трудные времена, но когда я общаюсь с людьми, они говорят, что рассчитывают на восстановления жилья и, главное, коммунального хозяйства, то есть энергоснабжения и теплоснабжения. Впереди очень трудный отопительный сезон, и нам нужно его пройти. На этой конференции мы будем представлять инвестиционные проекты, и часть их нужно воплощать в жизнь уже сегодня, несмотря на военные риски. Я имею в виду энергетическую область, я имею в виду тепловую сферу.

- Но есть и то, что может быть сделано лишь по окончании боевых действий?

- Да, часть - это действительно на будущее. Это касается глобального восстановления, научных парков, индустриальных парков, потому что это экономика, это жизнь города на самом деле. И это очень трудный процесс, потому что сегодня никто не даст ни одной копейки, пока не будет понимать, что военных рисков больше нет.

И это очень кропотливая работа. Ее невозможно начинать после окончания войны. Ее нужно начинать уже сегодня, чтобы люди для себя составляли определенные планы, расчеты. И этот процесс занимает очень много времени. Если мы не будем сегодня демонстрировать нашим иностранным партнерам, иностранным инвесторам наши возможности, то мы придем к тому, что после окончания войны будет очень много времени тратиться на то, чтобы донести до наших иностранных партнеров, инвесторов, какими возможностями мы сегодня обладаем.

Так что это все - часть моей работы и работы моей команды: создать инвестиционный проект полностью. Невозможно начинать эту работу только после окончания войны, потому что это проектирование, это расчеты, это экономический баланс, экономические расчеты. Потому нужно все это выстраивать уже сейчас, во время войны.

- Таким образом есть то, что вы планируете восстановить после окончания войны, и то, что необходимо восстанавливать прямо сейчас. Что ждут от вас жители города? Какие вопросы они вам задают, о чем просят?

- Главный вопрос сегодня, почему небо над Харьковом не закрыто, почему нет ПВО, почему постоянные обстрелы? Это главный вопрос у жителей города. Очень трудно отвечать на этот вопрос. Если бы у города была возможность приобрести это противовоздушное оборудование, то, поверьте мне, мы бы нашли все возможности, сделали бы все возможное и невозможное, взяли бы любые кредиты, привлекли бы всех возможных доноров. Но это же все вопрос межгосударственных соглашений. Мы не можем сегодня купить это оборудование. Просто не можем, невзирая на то, сколько оно стоит. Нужно, чтобы нам это дали международные партнеры, а это межгосударственные соглашения, как я уже сказал. И без этого люди не будут чувствовать себя в безопасности, и мы это прекрасно понимаем. Это главный вопрос, который я подчеркиваю всегда, когда общаюсь с международными партнерами, с украинской и иностранной прессой. Это очень важно. Для нас это вопрос номер один.

- Какое количество людей сейчас в Харькове без жилья? В начале года речь шла о 150 000 человек.

- К сожалению, их больше. Большинство - это те, кто проживали в частном секторе. В целом речь идет о 160 000 человек.

- Мы видим, что россияне наносят удары по городской инфраструктуре, в том числе по объектам энергетики. В каком состоянии сейчас эта сфера?

- 23 марта 2024 года были нанесены очень серьезные удары по энергетической сфере. Сегодня у нас нет ни одной собственной генерации в городе и мы вынуждены брать электричество из других городов. Это очень трудная ситуация, и она балансирует на грани, мы это прекрасно понимаем. Невозможно входить в зиму с такой системой энергообеспечения, потому что от энергообеспечения зависит вся остальная коммунальная сфера, начиная с водоснабжения и заканчивая газо- и теплоснабжением. Поэтому инвестиции в энергетическую отрасль нужны уже сейчас, сегодня. Есть определенные договоренности сегодня с правительством относительно субвенции городскому бюджету на подготовку к отопительному сезону. Мы будем тратить эти средства только на когенерационные установки и на генераторы, производящие электроэнергию.

Так что мы будем использовать и средства городского бюджета, и будущей субвенции, и кроме этого, на сегодня у меня есть договоренности в Берлине как раз подписать соглашение о срочном предоставлении нам 25 млн евро на эти цели. ЕБРР (Европейский банк реконструкции и развития - ред.) уже направил нам проект такого соглашения, и я рассчитываю на эти средства, чтобы приобрести такое оборудование. Но хочу вам сказать, что это очень сложный процесс, потому что такое оборудование производится несколько месяцев. Поэтому мы уже провели переговоры со всеми производителями, производящими такую продукцию, а это только иностранные предприятия, и забронировали определенную часть под наши гарантии, под наше слово. Потому что мы не сможем отложить этот процесс. Для нас очень важно, чтобы все это было сделано.

- Но если восстановить энергоснабжение в должном объеме не удастся, то как минимум части харьковчан придется на зиму просто покинуть город?

- Мы работаем над тем, чтобы все харьковчане были обеспечены теплом. Мы прилагаем для этого максимум усилий. То, что мы сегодня делаем, ни один город ни в одной стране мира не делал. Нам заново нужно переделать всю систему энергоснабжения, водоснабжения и теплоснабжения. И на все это у нас есть лишь несколько месяцев. Наша идея - строить маленькие подстанции. Их невозможно все разрушить. Они производят мощность примерно 1-3 мегаватта, не более.

- На сколько этого достаточно? Я имею в виду, на какое количество жителей?

- У нас есть соответствующая карта города. На нее мы все нанесли. Мы понимаем, как это все организовать. Но все зависит от средств, которые мы сможем привлечь.

- Вернемся к Конференции по восстановлению Украины. Каковы на данный момент убытки, которые Харьков понес от российской агрессии?

- Еще год назад я говорил, что это примерно 8-8,5 млрд долларов. Сегодня это уже более 10 млрд долларов. И каждое разрушение, каждый прилет - это новый ущерб.

- Сколько на сегодняшний день в Харькове временно перемещенных лиц? Я имею в виду беженцев с оккупированных территорий.

- До нынешнего наступления россиян в Харькове было более 200 000 беженцев, сейчас добавилось еще более 11 000. Так что примерно 211 000 - 215 000 человек.

- А сколько всего в городе жителей?

- Более 1 миллиона.

- И из них более 200 000 - это временно перемещенные лица?

- Да.

- А как нынешнее наступление оккупантов на севере Харьковщины повлияло на жизнь города? Как город сосуществует с беженцами?

- На жизнь города влияют два фактора. Это, прежде всего, обстрелы, как я уже говорил вам. И другой фактор - это наступление, начатое 10 мая россиянами. Это тоже влияет на настроение людей. Я горжусь каждым харьковчанином, но вы же понимаете, что эмоции у людей есть, их никуда не денешь. Что касается вынужденных переселенцев, то их очень много. Они приезжают в Харьков из Купянска, Волчанска. Кто-то из них остается в Харькове, кто-то переезжает. Но в подавляющем большинстве эти люди остаются здесь. За прошедшую неделю мы разместили более 11 000 человек. Эти люди переживают, их эмоциональное состояние, мягко говоря, не самое лучшее. Мы размещаем их в общежитиях, оформляем документы тем, у кого их нет. Они же оказались без ничего, и мы должны решать все эти вопросы: чем они будут заниматься, где они будут работать, где будут учиться их дети, как их медицински обслуживать, как они будут проводить свое свободное время.

- До вторжения люди в Харькове общались на русском, украинском, на суржике (смеси русского и украинского). Как изменила война харьковчан? У многих же родственники и друзья по ту сторону границы...

- Это на самом деле очень важный вопрос. То, что случилось, повлияло на людей, на их настроения. То, что вы назвали суржиком - это наш слобожанский язык. Он очень похож на русский, но в нем есть и украинские слова и выражения. Мы в быту общались и сейчас общаемся на слобожанском языке, но все больше звучит настоящий украинский язык. Кто-то переходит осознанно, кому-то надо по работе и т. д. А что касается отношения к России, то оно и правда изменилось. Вы правы, почти каждый третий харьковчанин имел там раньше или друзей, или родственников, люди общались практически каждый день. К нам в Харьков приезжало очень много россиян. Я помню, когда мы открыли наш центральный парк, то российских машин было очень много. Россияне приезжали на выходные, тратили здесь деньги. К ним относились, как к своим. И вы видите, как все изменилось после начала войны. С первых дней войны, когда они перешли границу, россияне начали расстреливать гражданское население, они расстреливали и жгли Харьков и пригороды из танков, БТРов, пушек... Так что сегодня люди в Харькове, я считаю, более радикально настроены, чем люди на той же западной Украине.

- Потому что они почувствовали эту войну в прямом смысле слова на себе?

- Тут же другое было отношение к россиянам. Нам казалось, что такого не может быть. Многие считают, что их не то, что предали, а то, что их хотят убить, хотят сравнять с землей. Поэтому в Харькове сегодня такой дух сопротивления. Люди обиделись, до глубины души обиделись на россиян. И каждый день это чувство находит себе подтверждение. Каждый прилет, каждое разрушение, каждая унесенная жизнь, каждое ранение, каждая воздушная тревога подтверждают это. Отношение к россиянам становится с каждым днем все хуже, хотя куда уж хуже?

Добавлен видеосюжет репортера "Актуальной камеры" Антона Алексеева.