Один из крупнейших спонсоров Isamaa Парвел Пруунсилд сказал в опубликованном Postimees интервью, что вся эта история заключается в том, чтобы лишить Isamaa одного из ее главных спонсоров. Как вы оцениваете произошедшее?

- Смотрю на это с большим ужасом и удивлением. Я читал в прессе комментарии сторон и прокуратуры, интервью с мэром Тарту Урмасом Клаасом. Если бы это напрямую не касалось жизни людей, то можно было бы сказать, что ситуация комическая. Вопрос определенно заключается в цели такого выборочного, субъективного разбирательства. Это важный вопрос для общества.

Можно провести параллель с тем, что произошло вокруг бывшего министра финансов Кейт Пентус-Розиманнус. В случае с министром финансов метод её отправки в Европейскую счетную палату вызывал сомнения. Тогда прокуратура заявила, что уголовное производство – это, так сказать, очень интенсивное вмешательство в жизнь человека. Человек по сути сам себя туда отправил, но в прокуратуре сказали, что роль министра формальная.

В данном случае правоохранительные органы не предоставили убедительных объяснений. В их задачу также входит обеспечение в стране законности и надежной, прозрачной работы.

Например, у меня есть вопрос о цели обыска. Я помню со времен своего пребывания на посту министра юстиции, что обыск необходим для того, чтобы найти связанные с преступлением улики, даже в каких-то случаях труп, или например разыскиваемого человека. Согласно подозрению, Прийт Хумал и Парвел Пруунсильд обсуждали друг с другом желание корпорации Sakala купить расположенный на земельном участке дом. Поиск каких еще дополнительных доказательств был целью обыска? Это должны пояснить следственные органы.

На мой взгляд, сравнение случаев Кейт Пентус-Розиманнус и Парвела Пруунсилда не совсем корректно. В случае с бывшим министром финансов её обвинили в якобы личной выгоде. Она нашла себе достойную и высокооплачиваемую работу. Однако в случае с Пруунсилдом проблема заключается в одной парламентской партии и ее крупнейшем спонсоре. И это надо выяснять с учетом всех обстоятельствах.

- Isamaa, как организация, никоим образом не связана с данным случаем. Но в воздухе витают вопросы к нам. В вашем вопросе скрыто, является ли это случаем залога, так сказать. Если это так и должно было быть, то, конечно, это очень серьезная проблема для правового государства. У меня нет никаких доказательств этого. У меня есть информация только из открытых источников.

Но у здравомыслящих людей неоднократно возникали законные вопросы. Для меня дело Эльмара Вахера до сих пор остается очень и очень запутанным. Я прочитал сегодня в Päevaleht, что там много чиновников, которых ротируют туда-сюда.

В МВД начата какая-то процедура надзора, сейчас ее почему-то переписывают. Журналисты сказали мне, что вносятся изменения, потому что выводы могут быть для кого-то нежелательными. Так что, на мой взгляд, вопросы витают в воздухе, и у общественности не должно сложиться впечатление, что эти вещи загоняют в угол по каким-то другим мотивам.

Спрашивали ли руководители Isamaa прокуратуру о том, что происходит?

- Нет. Безусловно, разумно для партии это обсудить. Как я уже сказал, теперь сами правовые органы обязаны позаботиться, так сказать, поделиться разъяснениями с общественностью. Во-первых, это мотивы этого расследования. Но другое дело — жизни людей.

Впереди несколько лет разбирательств, большая часть жизни подозреваемого теперь будет занимать реальное участие в процессуальном процессе, а это сопровождается колоссальным психологическим давлением. На мой взгляд, задача правоохранительных органов в первую очередь не допускать нарушений закона. Если человеку заранее говорят, что его будущие действия могут быть правонарушением, я думаю, любой здравомыслящий человек будет держаться подальше от этого.

Ведь у нас в Рийгикогу тоже есть специальная комиссия, которая занимается работой органов безопасности. Есть ли причина собраться там поскорее?

- Я как реалист не особо ценю реальную способность комиссии осуществлять такой предметный надзор вне учреждений. Я не могу припомнить каких-либо существенных надзорных действий за десятилетия, когда комиссия действительно сделала бы что-то особенное. Но ведь у комиссии по надзору за деятельностью органов безопасности есть, так сказать, минимальная обязанность заботиться о получении содержательных объяснений.

Параграф 300 Пенитенциарного кодекса касается нарушения ограничения действия. Канцлер права уже несколько лет назад указывает, что этот раздел является слишком общим, что на его основании почти любому можно предъявить ограничения действий.

- Тогда это не считалось очень важным. Или правовые органы утверждали, что в таком широком толковании это позволяет защитить некоторые законные интересы. Вопрос в том, насколько широкой будет интерпретация? Я читал в связи этим случаем, что получение кредита в банке может создать ситуацию, когда вы являетесь пострадавшим лицом.

Извините, Нурсипалу, - там руководители муниципалитетов из соцдемов звонят и общаются с получателями пособий. Конечно, если судить по здравому смыслу, ничего криминального в этом нет. Или это тоже теперь вопрос ограничения действий?

- Помнится, прошлой осенью министр внутренних дел Ляэнеметс представил в бюджет сумму на финансирование политических партий, она пошла на утверждение в парламент. Правительство это одобрило, там все члены руководства партий, которые, так сказать, существенно выигрывают от этого решения. Следует ли изолировать все правительство еще и в связи с возможным нарушением ограничения действий?

В настоящее время многие предприниматели принимают меры и оказывают давление, чтобы отменить повышение налогов. В правительственной коалиции принимаются некоторые решения. Ясно, что влиятельные лица имеют явный экономический интерес. Банки оказывают давление, чтобы авансовый налог на прибыл был бы низким. Многие принимающие решения лица брали кредиты в банках, и даже если они пойдут на компромисс, сразу возникает шквал вопросов. Все это очень далеко уходит от пункта параграфа о том, что человек не может получить выгоду и действовать. если есть конфликт интересов. Это была бы целая новая отрасль науки, если бы все рассматривалось так широко.

- Прямо сейчас вы все еще не верите в существование глубинного государства?

- Нет. Но здесь есть целый ряд вопросительных знаков здравого смысла. Я не единственный, мне звонили несколько видных юристов из государственного сектора, говоря, что они не понимают, что происходит.