- Вы как министр внутренних дел знали, что подобная операция будет проведена под Таллинном?

- Да, перед началом этой операции полиция сообщила, что ее проводят на основании закона, который был принят после начала полномасштабной войны в Украине. В нем говорилось об использовании связанной с оккупацией символики в общественных местах и запрете на ее использование.

- Обсуждение проходило на каком-то политическом уровне или это было просто информирование со стороны полиции? Знал ли об этом премьер-министр?

- Да, премьер-министр тоже был проинформирован. Полиция всегда сообщает о важных делах, но решение принимается Департаментом полиции и погранохраны на основании закона. Этот вопрос не должен был решаться политиками.

- Вы понимаете, что если посмотреть с чисто политической точки зрения, произошедшее может привести к новому росту поддержки партии EKRE в Эстонии?

- В Эстонской Республике полиция не может в своих действиях исходить из роста или падения поддержки какой-либо партии. По закону полиция не наделена такими полномочиями, чтобы брать в расчет, так сказать, развитие политических событий, а затем соответствующим образом обеспечивать соблюдение законов. Этого пространства для размышлений не существует. Я надеюсь, что этого влияния не будет - не важно, на какую партию.

Как мы помним, правительство уже принимало такое решение по точно такому же памятнику - 20 лет назад, и тогда у власти были предшественники партии Isamaa (речь идет о партии Res Publica - ред.), то есть тоже консерваторы.

А некоторое время назад волостное собрание Ляэнеранна приняло решение, что такой памятник не уместен в этом местном самоуправлении. Конечно, полиции тоже приходится исходить из этой информации.

И, наконец, это не единственный символ оккупации, особенно той, которая связана с войной. Ранее, например, были убраны танк из Нарвы и другие различные мемориалы.

- Что будет дальше с этим памятником?

- Это не вопрос правительственного уровня – решать, где этот памятник будет установлен, что с ним будет дальше и какой тут юридический аспект. Это станет ясно во время следствия.

- Вы, как политик, хотели бы дать оценку тому факту, что в конце июля у нас всегда проводится мероприятие в Синимяэ, что также вызывает неоднозначную реакцию на международном уровне. Должно ли Министерство обороны поддерживать это мероприятие? Ведь вокруг памятника в Лихула собираются те же люди.

- Дело не в людях и не в памяти. Дело в демонстрации символов оккупации в публичном пространстве. Вот так узко я бы на это посмотрел.

Мы все должны понимать, что в сегодняшнем обществе тот или иной символ создает напряженность, вокруг этой напряженности можно разжечь конфликт и использовать его во вред Эстонии.

Когда Рийгикогу, насколько я помню, довольно значительным большинством голосов принял эти поправки к закону, отчасти это и было их целью - предотвратить подобные конфликты и сохранить Эстонию чистой от символов различных оккупационных властей.

- Были ли организаторы заранее проинформированы о том, что этот памятник не соответствует законодательству Эстонской Республики? Что он не соответствует статье 151 Пенитенциарного кодекса, что этот памятник разжигает социальную вражду.

- Я не могу ничего ответить, потому что этим вопросом занимается полиция. Могу сказать лишь то, что полиция проинформировала меня, как и некоторых других членов правительства, о своих действиях и больше этим вопросом правительство не занималось.

- Двадцать лет назад посольства стран Запада выступали за удаление подобного символа. Поступали ли на этот раз какие-то сигналы от посольств?

- Нет, я не думаю, что такая информация поступила из какого-либо посольства. По крайней мере, до меня она не дошла, а посольства вряд ли предоставляют подобную информацию полиции.

Дипломаты более склонны общаться с политиками по таким вопросам. Но поскольку это было чисто формальное исполнение закона полицией, а не какая-то инициатива политиков, думаю, что такого общения не было.

- Даст ли это сейчас толчок к требованиям в срочном порядке разобраться и с советской символикой, например, украшающей Центр русской культуры в Таллинне? Почему мы во время экономического кризиса занимаемся вопросами символики?

- Безусловно, может снова эта тема выйти на передний план. Думаю, что так и будет. Что касается символики на других объектах, то я как министр внутренних дел лично ими не занимаюсь. У нас в правительстве была отдельная комиссия, в которую входили эксперты, историки и люди, занимающиеся охраной памятников старины. Они уже внесли свои предложения. Согласно этим предложениям, большинство советских символов убрано из общественных мест Эстонии. Если эксперты сделают какие-либо еще предложения по этому вопросу, думаю, что было бы разумно к ним прислушаться.

- Можно ли было решить эту проблему по-другому, чтобы мы не оказались в той же ситуации, в которую попали 20 лет назад? Поговорили бы с организаторами установки памятника, разъяснили, отправили им предупреждения, встретились и так далее. Когда машину с памятником останавливают ​​под Таллинном, все это напоминает о том, что произошло 20 лет назад.

- Я практически уверен, что с ними общались по этому поводу. Кажется, я даже читал об этом в СМИ. В конце концов обсуждение этого вопроса так или иначе проходило публично.

Думаю, что полиция, применив в данном случае этот закон, сделала лучший выбор. Худшим вариантом было, если бы этот памятник поставили, а потом сняли краном и повторились бы именно те события прошлого.

Возможно, профилактика - гораздо более разумная вещь. Я бы назвал это профилактикой, предотвращением конфликтов, проблем. Это расследование и все это обсуждение покажут, что станет с этим памятником. Может быть и вариант, что этот памятный камень будет установлен в каком-нибудь оговоренном месте или на частной земле.

Но вопрос сейчас в публичном пространстве, чтобы он там не устанавливался, так как закон это запрещает. Чтобы на основе конфликта не возникло бы такое расколотое общество, которого так и ждет Россия. Она так и ищет, как можно разжечь это конфликт тем или иным способом.

- Если мы посмотрим на эту сагу с памятниками в Лихула, то есть ли среди этих людей те, кто каким-то образом находит нацистскую идеологию привлекательной?

- Я не могу сказать, кто эти люди. Не встречался лично, не читал никакой информации и не занимался этим вопросом. Эти люди сами могут лучше сказать, почему они это делают.

Я так понимаю, что не для всех эта символика выражает именно ту идеологию, это вопрос разных взглядов на историю. Жизнь такова, что люди растут и развиваются в разной среде и под разными влияниями.

- Как вы думаете, удалось ли нам предотвратить неприятный международный скандал?

Ну, в любом случае, полиция действовала по закону. Не знаю, что именно из этого могло бы выйти сейчас. Но мы все знаем, что уже когда-то наше правительство давало распоряжение снести этот памятник, и тогда это привлекло международное внимание. Однако тогда контекст был совсем другой. Сейчас здесь, в Европе, мы живем на фоне войны, и у России теперь значительно больший интерес в использовании таких ситуаций.

В субботу, 31 августа, полиция конфисковала копию памятника, который в воскресенье планировалось отвезти в кузове автомобиля на мероприятие, посвященное 20-летию сноса монумента в Лихула. По данным полиции, на памятнике могла быть запрещенная символика. Копию памятника планировалось установить в воскресенье на частной земле в Лихула. О произошедшем в соцсетях сообщил депутат Рийгикогу Варро Вооглайд (фракция EKRE).

Оригинал памятника, который привлек международное внимание, был открыт на кладбище Лихула 20 августа 2004 года. На нем была надпись: "Эстонцам, боровшимся против большевизма в 1940-45 годах и за восстановление независимости Эстонии". Вечером 2 сентября того же года монумент был демонтирован. При этом между полицией и местными жителями вспыхнул конфликт. У власти тогда было правительство Юхана Партса, в коалицию входили Res Publica, Партия реформ и Народный союз.

Оригинал монумента в настоящее время находится в Музее борьбы за свободу в Лагеди.