- Как вы считаете, в Эстонии рубят слишком много или слишком мало леса?

- Очевидно, что в течение нескольких лет объемы вырубки лесов у нас росли довольно быстро. Затем произошло небольшое изменение, и скорее наметилась тенденция к снижению.

Нынешняя тенденция такова, что мы больше не получаем ресурсы в виде древесины с востока, что вызвало определенную обеспокоенность в вопросах лесозаготовок.

Но основной принцип должен заключаться в том, чтобы наши лесные ресурсы не уменьшались, и вырубка введенного в хозяйственный оборот леса оставалась в пределах его прироста. Это означает, что эстонские леса и лесное хозяйство будут устойчивыми и что леса хватит и для будущих поколений.

- То есть в ближайшие годы сохранятся примерно те же объемы?

- По текущим данным, можно предположить, что да. Но природа также вносит свои коррективы. Из-за изменения климата у нас появился короед, из-за которого время от времени приходится расчищать определенные участки. К счастью, в этом году все складывается немного лучше, чем в прошлом.

- Эстония так и не смогла принять программу развития лесного хозяйства до 2030 года. Есть ли вообще в ней необходимость? Эта программа породила больше препирательств и склок, чем договоренностей.

- В ходе составления программы развития лесного хозяйства действительно было обсуждено, продискутировано множество важных вопросов, и были достигнуты довольно близкие позиции в отношении того, каким должно быть устойчивое управление лесами. Из уважения к труду людей, которые в этом участвовали, Рийгикогу мог бы все же принять эту программу развития. Пока же разумно дождаться большого зонтичного закона - закона о климатически устойчивой экономике, который в принципе уже готов.

В ближайшее время он должен пойти на межведомственное согласование, и в нем также изложена "дорожная карта" лесного хозяйства, которая должна привести нас к цели климатической нейтральности к 2050 году.

Из тех ресурсов древесины, которые мы забираем из леса, мы должны извлекать максимальную добавленную стоимость и, по возможности, не сжигать их, а использовать в товарах длительного пользования или зданиях. По этому поводу никто ведь не спорит.

Важен также еще один закон - поправки к Закону об охране природы, над которыми в Рийгикогу и министерстве уже проделана очень большая работа. Эти поправки закрепят в законе еще более устойчивое управление лесами и в большей степени соответствуют сегодняшним ожиданиям людей.

- Ваше мировоззрение более "зеленое", чем у вашего предшественника в министерстве климата Кристена Михала?

- На самом деле, вся цель "зеленой" реформы заключается в том, чтобы мы смогли больше вписать человеческую деятельности в природные рамки. В то же время мы должны обеспечить, чтобы все люди могли справляться со своей повседневной жизнью. Если у нас не будет функционирующей экономики, есть риск, что некоторые люди не смогут справиться, и тогда будет очень сложно добиться каких-либо изменений.

В этом смысле, безусловно, "зеленая" реформа - это экономическая реформа. Сегодня новая чистая экономика, безусловно, также является единственным средством поддержания конкурентоспособности бизнеса. В этом смысле у нас с Кристеном Михалом довольно схожий образ мышления. То, что мне нравится ходить в лес или то, что я сама стараюсь жить устойчиво, пожалуй, вторично.

- Из коалиционного договора следует, что новое правительство будет уделять гораздо больше внимания привлечению инвестиций в промышленность. Отражает ли это некое смещение акцентов в Европе в целом, что этот ура-оптимизм по поводу "зеленого" перехода несколько угас?

- Мы обсуждали между собой на переговорах, что, возможно, просто пришли к более реалистичным формулировкам. Я уже упоминала о том, что нам нужно суметь провести зеленую реформу с экономической точки зрения таким образом, чтобы все или, по крайней мере, как можно большее число членов общества понимали происходящее и чувствовали, что это положительно влияет на их жизнь.

Мне кажется, что нынешний план переизбранного президента Европейской комиссии [Урсулы] фон дер Ляйен говорит именно такими словами.

- В энергетике происходит сплошной рост расходов, а обещанного положительного эффекта нигде не заметно. Только что стало известно, что после десинхронизации с российской энергосистемой появится новый сбор на поддержание частоты в размере 5,31 евро за мегаватт-час. Мы хотим, чтобы к началу следующего десятилетия вся электроэнергия вырабатывалась из возобновляемых источников. Все это стоит исключительно дорого. Нужны ли нам такие дорогостоящие амбиции?

- Наша цель - чистая и доступная энергия.

- Но ведь ее не будет.

- Она обязательно будет, это единственное, что может вести нас вперед, потому что альтернативы нет. Мы двигались несколько медленнее из-за нашего сланца.

Сегодня мы все еще привязаны к частоте России [в энергосистеме], и эту ситуацию, конечно, нужно изменить. К этому была проведена очень тщательная подготовка, и это должно произойти в феврале следующего года. В каком-то смысле десинхронизация повлечет за собой расходы, которые не вполне предсказуемы. Но я не думаю, что кто-то в Эстонии сомневается в том, что это очень необходимый шаг.

- До 2026 года резервные мощности у нас обеспечиваются сланцевыми электростанциями. Когда правительство решит, что будет дальше с этими станциями? Их продолжат ремонтировать, чтобы обеспечить электроэнергию в ситуации, когда нет ни ветра, ни солнца?

- Уже объявлен тендер, результаты которого должны стать известны к концу года. Обычно процессы в энергетике идут очень медленно, но в этот раз мы хотим быстро, до конца года, выяснить, что обеспечит нам надежность снабжения: будет ли это газовая электростанция или какая-то другая технология.

- Но это не могут быть эти старые сланцевые электростанции?

- Я скорее так не считаю, потому что это потребовало бы очень больших инвестиций в них, а сланец, как вы знаете, неконкурентоспособен на рынке электроэнергии, и вероятность их [регулярного] использования очень мала.

- То есть с 2027 года на этих станциях наступит полная тишина, за исключением новой станции в Аувере. Остальные будут демонтированы?

- Я не собираюсь выдавать векселя на точную дату. Мне нужно получить более точные данные, чтобы дать вам более точный ответ.

- Поддерживаете ли вы строительство новой атомной электростанции?

- Пока мы не можем говорить о новой атомной электростанции. В настоящее время Рийгикогу в том числе при моей поддержке решил, что мы должны держать дверь в Эстонии открытой для новых технологий, в том числе для атомной энергетики, и начать разрабатывать правовую базу.

Как я уже сказала, в энергетике процессы очень долгие, но доступная по цене, а в случае с атомной электростанцией также не зависящая от погодных условий энергия, - это основа для того, чтобы эта новая чистая промышленность могла к нам прийти. В любом случае правильно, что мы не захлопываем двери с самого начала. Однако, поскольку это еще очень ранняя технология, и в мире ее очень мало, мы не можем говорить здесь о [постройке АЭС в] краткосрочной перспективе. Разумеется, мы не можем из-за этого оставить не сделанной ни одну инвестицию в возобновляемые источники энергии.

- При вас, несомненно, продолжится процесс планирования и строительства морских ветряных электростанций, и туда тоже пойдут сотни миллионов евро налогоплательщиков, чтобы инвесторам было удобнее реализовывать эти проекты?

- Инвестиции в морские ветряные электростанции все же в основном поступят от их строителей. Государство может помочь покрыть, так сказать, "ценовое дно", а в случае [периодов] высокой цены [на электроэнергию] оно будет получать деньги обратно от производителей. Так что есть также вероятность, что государство на этом заработает.

- Но мы же обязались поддержать производителей ветряной энергии несколькими миллиардами евро из денег налогоплательщиков до 2040 года?

- Это только в том случае, если цена действительно будет очень низкой. Но в этом случае у нас будет электричество по очень низкой цене, а это значит, что его можно будет использовать для создания другой добавленной стоимости, которая, в свою очередь, вернется к государству в виде налогов. В этом и заключается логика, по которой государство дает такие гарантии. Мы должны гарантировать чистую и доступную энергию для каждого дома в Эстонии, а также для предприятий.

Пока в регионе дефицит генерирующих мощностей, цены будут выше, чем нам хотелось бы. Поэтому любые инвестиции в чистую и доступную энергию - это то, что приближает нас к снижению цен на энергию. В этом и заключается логика в данном случае.

- Когда вы опубликуете проект закона о климатически устойчивой экономике?

- В конце следующей недели. Когда я успею достаточно основательно ознакомиться с материалами, мы хотели бы отправить его на межведомственное согласование.

- Вы наверняка уже видели этот черновик. Какую реакцию общественности вы прогнозируете? Климатические активисты будут недовольны тем, что закон недостаточно смелый, а старая традиционная индустрия назовет его смертельным для промышленности?

- Если в группах с более экстремальными желаниями возникнет беспокойство, то это будет означать, что мы, возможно, нашли хороший компромисс, потому что в основе Закона о климатически устойчивой экономике лежат основы климатической политики, которые мы согласовали в Рийгикогу. Там мы договорились, что к 2050 году Эстония будет климатически нейтральной. В конце концов, предприятия тоже с нетерпением ждут этого закона, чтобы была определенность и чтобы они могли строить свои планы на этом прочном фундаменте.

- Как вы относитесь к радикальным климатическим активистам? В четверг они пробрались на взлетно-посадочную полосу в аэропорту Франкфурта. Если они в знак протеста сделают то же самое в Таллиннском аэропорту, вы осудите такую акцию или приветствуете ее как напоминание о том, какой большой углеродный след оставляют авиаперелеты?

- Я считаю, что люди свободны в своем поведении, и я не хотела бы предписывать кому-либо, какие средства они должны использовать для достижения своих целей. Конечно, особенно хорошо, если это делается в рамках закона и без риска для собственной жизни.

Но я, конечно, сама тоже обеспокоена тем, достаточно ли мы сможем сделать во всем мире для того, чтобы социальные волнения и лишения, вызванные изменением климата, не были столь велики. К сожалению, все прогнозы говорят о том, что у нас очень серьезные проблемы.

Эстония, конечно, находится в довольно выгодном положении из-за своей природной среды и слабой заселенности. Однако мы также сталкиваемся с участившимися экстремальными погодными явлениями, а также с издержками изменения климата. Вспомним хотя бы недавнюю бурю, которая срывала крыши. Несколько лет назад урожай сельскохозяйственных культур снизился на 40% из-за засухи и так далее. Безусловно, человечество находится в ситуации, когда необходимо что-то менять.